После покушения на аннексию Крыма оккупационные «власти» буквально сразу начали «преобразования» в социальной, политической и экономической сферах. Затронули «новшества» и высшую школу, где в сентябре 2014 года было объявлено о формировании «нового учреждения – «Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского» («КФУ»). «Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования» «КФУ» появилось с претензией на «престиж и статусность», но со временем стало ясно, что изменения спровоцировали немало проблем, препятствующих «студентам получать качественное высшее образование».
Об этом сообщает Ассоциация реинтеграции Крыма.
Наша Ассоциация неоднократно писала про «КФУ» как о средстве усиления влияния оккупантов на Крым. Ведь именно в «КФУ» оккупантами была собрана захваченная база практически всех высших учебных заведений АР Крым, научных центров и филиалов учебных заведений, колледжей и техникумов. В этом списке можно выделить Крымский гуманитарный университет, Крымский экономический институт, Крымский институт информационно-полиграфических технологий, Крымский агротехнологический университет, Национальную академию природоохранного и курортного строительства. На фоне заведомо безрезультатных скандалов и протестов была проведена «интеграция» в «КФУ» захваченного оккупантами Крымского государственного медицинского университета им. С. И. Георгиевского. Во главе вновь созданного «федерального университета» захватчиками сперва был поставлен Сергей Донич, который до этого работал проректором Крымского государственного медицинского университета, а затем «ушел в региональную политику», став с 2011 года первым заместителем председателя Верховной Рады АР Крым от «Партии Регионов».
В рамках «КФУ» на базе захваченных украинских университетов на полуострове оккупанты образовали ряд «академий», а также двенадцать «филиалов» – керченский, феодосийский и ялтинский «Инженерно-технические центры по образованию объектов градостроительства», ялтинскую «Гуманитарно-педагогическую академию», «Алуштинский филиал», «Евпаторийский институт социальных наук», «Институт педагогического образования и менеджмента» в Армянске, «Севастопольский экономико-гуманитарный институт», «Агропромышленный колледж им. Э.А. Верновского» в Симферопольском районе, «Бахчисарайский колледж строительства, архитектуры и дизайна», «Прибрежненский аграрный колледж» в Сакском районе и «Техникум гидромелиорации и механизации сельского хозяйства» в Советском районе. Добавим, что все эти структуры были созданы захватчиками на базе захваченных украинских учреждений высшего и профессионально-технического образования, и никаких новых «институций высшего образования» в системе «КФУ» захватчики не создали.
Отметим, что в самой России федеральные университеты считаются относительно престижными и статусными учебными заведениями. Этому способствует их небольшое общее количество и особое внимание со стороны властей страны-агрессора. Концептуальная цель их открытия в целом заключалась в оптимизации образовательной структуры РФ и укреплении связей университета с общеэкономическими и социальными процессами в соответствующих федеральных округах. В этой связи для федерального университета россияне считают характерным «тщательный отбор кадров, внедрение усиленного государственного контроля, обеспечение доступа к передовым научно-техническим и технологическим разработкам». Но силовое соединение в Крыму якобы в такой «федеральный университет» относительно мощных учебных заведений Украины не дало для оккупантов ожидаемых результатов.
«Крымский федеральный университет»: печальные итоги и туманные перспективы
После покушения на аннексию Крыма оккупационные «власти» буквально сразу начали «преобразования» в социальной, политической и экономической сферах. Затронули «новшества» и высшую школу, где в сентябре 2014 года было объявлено о формировании «нового учреждения – «Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского» («КФУ»). «Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования» «КФУ» появилось с претензией на «престиж и статусность», но со временем стало ясно, что изменения спровоцировали немало проблем, препятствующих «студентам получать качественное высшее образование».
Наша Ассоциация неоднократно писала про «КФУ» как о средстве усиления влияния оккупантов на Крым. Ведь именно в «КФУ» оккупантами была собрана захваченная база практически всех высших учебных заведений АР Крым, научных центров и филиалов учебных заведений, колледжей и техникумов. В этом списке можно выделить Крымский гуманитарный университет, Крымский экономический институт, Крымский институт информационно-полиграфических технологий, Крымский агротехнологический университет, Национальную академию природоохранного и курортного строительства. На фоне заведомо безрезультатных скандалов и протестов была проведена «интеграция» в «КФУ» захваченного оккупантами Крымского государственного медицинского университета им. С. И. Георгиевского. Во главе вновь созданного «федерального университета» захватчиками сперва был поставлен Сергей Донич, который до этого работал проректором Крымского государственного медицинского университета, а затем «ушел в региональную политику», став с 2011 года первым заместителем председателя Верховной Рады АР Крым от «Партии Регионов».
В рамках «КФУ» на базе захваченных украинских университетов на полуострове оккупанты образовали ряд «академий», а также двенадцать «филиалов» – керченский, феодосийский и ялтинский «Инженерно-технические центры по образованию объектов градостроительства», ялтинскую «Гуманитарно-педагогическую академию», «Алуштинский филиал», «Евпаторийский институт социальных наук», «Институт педагогического образования и менеджмента» в Армянске, «Севастопольский экономико-гуманитарный институт», «Агропромышленный колледж им. Э.А. Верновского» в Симферопольском районе, «Бахчисарайский колледж строительства, архитектуры и дизайна», «Прибрежненский аграрный колледж» в Сакском районе и «Техникум гидромелиорации и механизации сельского хозяйства» в Советском районе. Добавим, что все эти структуры были созданы захватчиками на базе захваченных украинских учреждений высшего и профессионально-технического образования, и никаких новых «институций высшего образования» в системе «КФУ» захватчики не создали.
Отметим, что в самой России федеральные университеты считаются относительно престижными и статусными учебными заведениями. Этому способствует их небольшое общее количество и особое внимание со стороны властей страны-агрессора. Концептуальная цель их открытия в целом заключалась в оптимизации образовательной структуры РФ и укреплении связей университета с общеэкономическими и социальными процессами в соответствующих федеральных округах. В этой связи для федерального университета россияне считают характерным «тщательный отбор кадров, внедрение усиленного государственного контроля, обеспечение доступа к передовым научно-техническим и технологическим разработкам». Но силовое соединение в Крыму якобы в такой «федеральный университет» относительно мощных учебных заведений Украины не дало для оккупантов ожидаемых результатов.
Под «угрозой сокращения»
В рамках межклановой борьбы оккупантов с 2017 года особую остроту приобрел вопрос «чистки кадров» в «КФУ», претензии к которым высказал сам «глава Крыма» Сергей Аксенов, заявивший о «некомпетентной кадровой политике», «плохих назначениях и бардаке», господствующих в «университете». Такие громкие обвинения предшествовали смене «руководства» «КФУ», когда Сергей Донич был смещен с «должности», а «исполняющим обязанности ректора» был поставлен уже упомянутый Андрей Фалалеев, ставший «полноценным ректором» в 2020 году. Примечательно, что лишенный кресла Донич со временем занял другое «хлебное место», а именно – был «назначен» в марте 2018 года управляющим делами президента РФ на «должность» главы захваченного россиянами санатория «Гурзуфский», где он успешно осваивал «президентские финансы» до ноября 2021 года.
Впрочем, замена «ректора» не снизила актуальность «кадровых чисток» в «КФУ», где постоянно ходят слухи о «сокращении педагогического коллектива», активизировавшиеся с 2019 года. Добавим, что по сведениям оккупантов на 2018 год в «КФУ» числилось 34355 «студентов», 6567 «работников», из них – 2851 «профессорско-преподавательского состава». Тогда же появилась информация, что готовится «масштабное увольнение» до 40% «педагогического состава», что объяснялось внедрением «стандартов российского образования». Скандал начал набирать серьезные обороты, при этом боссы «КФУ» до сих пор отрицают перспективы «масштабных сокращений», но атмосфера напряженности при этом остается. Характерно, что после «назначения» Андрей Фалалеев на «собрании трудового коллектива» сравнил «предыдущее руководство… с детьми, которые остались дома одни и нашли родительскую тумбочку с деньгами и бегом их потратили, и проели, …просто гуляли и веселились». Намек на то, что больше «проедать» нечего, в «трудовом коллективе» поняли очень хорошо.
Трудно говорить, что именно имел в виду Фалалеев под «родительской тумбочкой», но можно предположить, что речь идет о «закупках оборудования», произошедших после 2015 года. Среди обнаруженных в открытом доступе «контрактов» «КФУ» того времени следует указать на две сделки по 302,4 миллиона рублей каждая по поставкам казанским ООО «Эйдос-Медицина» в «медицинскую академию» «КФУ» ряда медицинских стимуляторов для якобы «стимуляционного центра». Дело здесь даже не в том, что ООО «Эйдос-Медицина» (EIDOS Medicine Ltd.) с уставным капиталом в десять тысяч рублей производит указанное оборудование как якобы продукцию «Сколково», в сотрудничестве с японскими компаниями, такими как «K.K. DNAFORM» и в сотрудничестве с японскими университетами «RIKEN» и «Juntendo», а также – совместно с Колумбийским университетом и Университетом Южной Калифорнии США, создав компанию «K.K. MedVision».
Интерес в этой сделке состоит в том, что в подконтрольной РФ печати ее сумму оценивали в пятьдесят миллионов рублей, а в следующем российская пропаганда как-то вообще «забыла» об этом примере «крымско-японского сотрудничества», на котором очевидно «списали» полмиллиарда. Также примечательна другая сделка «КФУ», по поставкам ООО «Донау Лаб СНГ» программно-аппаратного комплекса для контроля расхода жидкостей и газов на 37,59 миллионов рублей. Здесь как раз предоставление оборудования в Симферополь от московской «прокладки» европейских технологий в 2016 году состоялось, но затем, после смены «ректора» «КФУ», «педагоги» начали «затаптывать» поставщика исками о «неустойках».
После этого в российских реестрах действительно не наблюдается значимых поставок по «контрактам» в «КФУ» какого-либо наукоемкого оборудования. Вместо этого «ректор» Фалалеев фонтанирует прожектами, поскольку очевидно, что пиар всегда стоит дешевле, чем инвестиции в средства научных исследований. Хотя именно на нужды рекламы, и в первую очередь – относительно «мудрых достижений руководства университета», тот же «КФУ» заплатил российской «Комсомольской правде» более 13,4 миллионов рублей, шестью «контрактами».
Поэтому в подконтрольных России медиа в последние годы можно услышать громко «раскрученные» заявления Фалалеева о бутафорском «космическом павильоне» в ботаническом саду «КФУ», о «безвирусных посадочных материалах» «инновационной сельскохозяйственной долины КФУ» «Агрополис» (где на самом деле производят такие «наукоемкие» вещи как «биологически активные добавки»), о «Бештерек-Зуйском водозаборе» как «одной из важнейших научно-производственных разработок» (напомним, что на самом деле этот объект обеспечивают насосы немецкого «Сименса» и датского «Грундфоса», что было обнаружено «АРК»), о «полигонах технологий опреснения воды» (напомним, что агрессор признал полное отсутствие в его распоряжении данных технологий), о «создании крымской школы реабилитации» «чтобы люди в 75 лет чувствовали себя на 25» (здесь комментировать «ректора» вообще тяжело).
В 2021 году в проявлениях самопиара Фалалееву, кажется, удалось «превзойти самого себя», поскольку он объявил об использовании в «КФУ» «вакцины от COVID-19 собственного производства» назального применения. О таком «научном прорыве» «ректор» заявил во время «студенческого выпускного», отметив, что «мы один из немногих университетов в мире, создавший свою вакцину. И даже часть из нас однажды отведали ее нелегально, тихонько. Возможно, поэтому именно сейчас в университете довольно спокойно с точки зрения эпидемиологической обстановки». Добавим, что за полгода до того сам Фалалеев успешно переболел COVID-19, поэтому он мог впоследствии нюхать на выпускных вообще что угодно. А вот собственно российские эксперты, в частности из Научно-исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии Гамалии, были вынуждены опровергать заявления «ректора», указав, что «о крымской вакцине пока ничего не известно». Хочется верить, что Фалалеев просто солгал в очередной раз, поскольку за несколько кварталов от «КФУ» находится печально известная с 2015 года подконтрольная российским военным и спецслужбам «Крымская противочумная станция», о нелегальном изучении вирусов на которой уже писала «АРК» в своем расследовании.
Из реальных «достижений» последних лет «КФУ» можно назвать разве что успешную закупку в обход санкций немецкого резистографа фирмы «Риннтех», состоявшуюся в 2017-2018 годах, о чем позже неоднократно похвалялся Фалалеев. Это небольшое измерительное средство является орудием оценки здоровья деревьев путем точного измерения толщины их годовых колец. Впрочем, его эксплуатация «специалистами» «КФУ» завершилась ровно на четвертом дереве, поскольку вместе с резистографом «КФУ» не было закуплено специалистов, которые могут его правильно эксплуатировать.
Очевидно, что появление слухов – явление не безосновательное. Экономические реалии и влияние санкций спровоцировали ресурсное истощение и очевидные финансовые проблемы в России, где экономия становится нормой во всех социальных сферах. В то же время деятельность такого «гиганта» как «КФУ» связана с большими затратами, которые новые «правители» пытаются оптимизировать любыми удобными способами: сокращением «ставок», увеличением «нагрузки на преподавателей», «переподчинением по ряду «специальностей», введением «сотрудничества по ряду научно-технических вопросов» с сотрудниками российского Южного федерального университета, расположенного в Ростове-на-Дону.
При этом как при «ректоре» Дониче, так и при «ректоре» Фалалееве никакого практического результата деятельности «КФУ», которой получил бы материальное измерение, не замечено. «Научно-педагогическая» деятельность «тысяч преподавателей» резко контрастирует с нулевыми хозяйственными результатами реализации «наукоемкоо продукта» «КФУ», поскольку реальность отличается от фантастических «университетских вакцин», «космических павильонов» и «школ вечной молодости». Например, в российских реестрах обнаружены сведения о 86 «контрактах», заключенных «КФУ» по предоставлению им услуг, общей суммой на 166,87 миллионов рублей. Хотя эта цифра неприятно контрастирует с выявленными другими 2494 «контрактами», по которым сам «КФУ» платил за товары и услуги, на общую сумму уже в 10 216,98 миллионов рублей, все же учтем, что требовать от «учебного заведения» прибыльности или рентабельности было бы слишком пристрастным.
Но даже те почти 167 «заработанных» «КФУ» миллионов далеки от «инновационных продуктов», поскольку они состоят в первую очередь из предоставления услуг по «повышению квалификации» для «чиновников» всевозможных структур оккупационной «администрации», а также – по предоставлению в пользование военным оккупационного контингента (в том числе тюремщикам и летчикам) университетского бассейна. Также «КФУ» привлекался к «научной поддержке» пары формальных «муниципальных и республиканских стратегий», а также к «экспертизам землеотводов» на Южном берегу Крыма. Больше никаких доходов «КФУ» от реализации его услуг с 2015 года не выявлено, поэтому «научно-исследовательский» потенциал «университета» действительно впечатляет. В первую очередь – тем, как можно было его полностью уничтожить менее чем за десятилетие.
«Гигантизм» искусственно созданного «КФУ» резко контрастирует с отсутствием «студентов», ведь население Крыма сокращается, социально активная молодежь покидает регион и перемещается на материковую Украину, в соседнюю Россию или же в третьи государства. Да и остающиеся предпочитают обучение в легальных и международно признанных учреждениях, расположенных на материке, с прицелом на выезд из Крыма после получения диплома. Ну а те, кто не хочет выезжать с полуострова, массово выбирают себе рабочие специальности и в «КФУ» за дипломами, даже за «9 тысяч рублей сессионно» обращаться не спешат.
Вопрос «сокращения кадров» в данном контексте имеет корни и во событиях печально известной «крымской весны», поскольку «подбор кадров» в «новый федеральный университет» делался тогда огульно, для красивой картинки «лучшего в мире русского образования». Поэтому оккупанты были вынуждены «хотя бы кем-то» перекрывать дефицит, связанный с тем, что большая часть преподавательского состава выехала из оккупированного Крыма на материковую Украину и в третьи государства, и там продолжила работу в разных учебных заведениях, включая и перемещенный со временем в Киев Таврический национальный университет. Вакантные в этой связи «должности» в «КФУ» заняли неквалифицированные сотрудники, очевидно не отвечавшие минимальным требованиям. Также большую часть оставшихся в Крыму научно-педагогических сотрудников составляют люди глубоко пенсионного возраста, которые просто не были в состоянии никуда уехать.
Именно из этих «пионеров и пенсионеров» были наспех сформированы «кафедры», «деканаты», «ученые советы». Однако подлинное обновление научных кадров – процесс медленный, и что-то подобное провести в «КФУ» мешает и тотальная экономия. Если российское правительство продолжит урезать финансирование «КФУ», особенно после прекращения «крымской федеральной целевой программы», то следует ожидать усиления «кадровых чисток», «увольнения отдельных категорий специалистов» и «ликвидации части вакансий и ставок». Устрашающим для будущих «преподавателей и ученых» выглядит перспектива постоянного увеличения нагрузки, что будет сказываться как на режиме их «педагогической работы», так и на «качестве образовательного процесса» и на «уровне подготовки студентов». Например, на сегодняшний день в Украине нормой считается 8-10 студентов на одного педагога, а российский формат – до 12 человек, при этом для «КФУ», который должен «экономить на всем», и этого слишком много. «Укрупение ставок», «увеличение нагрузки» и соответствующее «качество преподавания» – вот что скоро ожидает «преподавателей КФУ».
Коррупция и попытки ее «разрешения»
Очевидно, что в условиях «интеграции» Россией оккупированного Крыма организация «федерального университета» имела целью создание условий «эффективного управления» захватчиками социально-политическими процессами в крымском обществе. Ведь известно, что в переломное время именно высшая школа берет на себя миссию формирования мышления молодежи, а глобальный контроль со стороны государства трансформирует процессы социального развития. В то же время реализация таких замыслов насквозь коррумпированной структурой очевидно в разы снижает их эффективность.
Нельзя говорить, что агрессор это не понимает, и с антикоррупционными лозунгами и пропагандой там «все хорошо». Например, как указано выше, сейчас «должность ректора» «КФУ» занимает Андрей Павлович Фалалеев. Он неоднократно делал громкие заявления по поводу целесообразности и важности «укрепления статуса университета и противостояния коррупции». Практическим доказательством его слов называлось «наличие договорного соглашения университета с региональным Комитетом по противодействию коррупции».
Андрей Фалалеев в своих публичных выступлениях обращал внимание на то, что «проблема коррупции формируется не только властью, но и самим обществом». В этой связи он подчеркивал важность «практической работы с молодежью, направленной на предотвращение привлечения ее в коррупционные схемы». «Ректор» делал пафосный акцент на том, что в «стенах университета коррупционные схемы считаются недопустимыми» и ставил целью «проведение воспитательных мероприятий, призванных формировать негативное отношение студентов к коррупции», и этим «предотвращать сам факт ее зарождения». На одном из «воспитательных мероприятий» господин Фалалеев подчеркнул, что перед ним как «педагогом» стоит задача «формирования внутренней мотивации и убеждений у учащихся, направленных против использования коррупционных схем» и «жесткой антикоррупционной политики в доверенном учебном заведении».
Здесь можно было бы сравнить антикоррупционные лозунги Фалалеева, в рамках уровня их связи с реальностью, с его изложенными выше фантазиями о вакцинах и космопортах. Но есть и другие механизмы подлинной оценки ситуации. Ведь практика показывает, что ситуация со взятками и поборами в «университете» остается существенно отличной от лозунгов. Иллюстрацией к проблеме стали результаты проведенного еще в 2016 году опроса «студентов Медицинской академии им. С. И. Георгиевского», «входящего в состав» «КФУ». Данные анкетирования выглядели нелестно – значительная часть опрошенных прямо заявила, что так или иначе сталкивались с коррупцией в «университете». Добавим, что такой «опрос» очевидно содержит существенную «самоцензуру», ведь заявлять в условиях оккупационного режима о коррупции в «федеральном университете» уже очевидно опасно для анкетируемого человека.
Конечно, кроме громких заявлений «руководства», «противодействие взяткам» имитируют и карательные структуры. Здесь чем мельче взятка – тем больше шансов ее попадания под прицел силовиков оккупантов. Например в 2015 году подконтрольные оккупантам медиа осветили попытку «студента КФУ» «решить вопрос с сессией» за символическую плату в «целых 9 тысяч рублей». Именно из этого «особенно крупного» взяточника оккупанты решили сделать «показательное дело», в котором «прокуратура занялась расследованием». Но специалисты понимают, что сам факт такой мизерной суммы за «комплексные услуги» означает, что соответствующая «форма обучения» была поставлена оккупантами «на поток» (иначе она просто не имела бы экономической выгоды), и это произошло уже со времени формирования «КФУ». «Борьба с коррупцией» стала и формой конкуренции за «должности в университете». Например, неугодный боссам «КФУ» «декан факультета менеджмента Академии строительства и архитектуры КФУ» был «оштрафован» в «суде» на 200 тысяч рублей за «допуск к сессии без отработок, выставление экзаменационных оценок без экзаменов».
Неопровержимо доказать наличие в «КФУ» коррупционной вертикали в рамках учебного процесса можно путем соответствующего длительного мониторинга, который «АРК» только начат. Но в наличии есть и более простые средства доказательства очевидного, а именно – «публичные закупки федерального университета», организуемые явно не «студентами» и не «преподавателями». Как уже указано выше, «ректор» Фалалеев в 2017 году гневно осуждал «разбазаривание федеральных средств» его предшественником Доничем, которому, напомним, в «наказание» в дальнейшем доверили их «осваивать» в санатории «Гурзуфский». Но отдельные схемы господин Фалалеев, очевидно, позаимствовал именно у предшественников по принципу «сохранения курицы, несущей золотые яйца».
Хорошим примером служит охрана «КФУ». В сентябре 2015 года, в начале «нового учебного года» подконтрольные оккупантам медиа распространили интересное сообщение о взломе двух банкоматов, расположенных в помещении «КФУ». Сообщалось, что злоумышленники напали на «охранников КФУ», «неквалифицированных пожилых мужчин» и завладели денежными средствами. В ходе «рассмотрения дела» стало известно, что «ректор КФУ» неоднократно обращался с просьбой о «выделении денег на заключение договора с частным охранным агентством». Но средства на эти цели, сетовали российские пропагандисты, выделено не было, тогда как в самой России практически 100 % учебных заведений обеспечены профессиональной охраной. Можно было подумать, что в распространенном в Крыму оккупантами режиме «постоянных рисков терроризма» по отношению к «КФУ» агрессор экономит даже на охране.
Но не совсем так, поскольку «КФУ», как показывают российские реестры, уплатил в указанный период «за охрану» частному охранному предприятию «Защита» 10,76 миллионов рублей. «Странным» в этой сделке стало то, что сама «Защита» является структурой со штатом в три человека и с местом регистрации в Москве, по адресу Сосенское поселение, проспект Магеллана, 2 помещение 928К. Как эти «три богатыря» из московских окрестностей могли охранять «КФУ» представить трудно, а потому факт регистрации по этому же фиктивному московскому адресу еще 767 различных фирм, предназначенных прежде всего для отмывания средств, симптоматичен и в комментариях не нуждается.
Но дальше, после инцидента с «нападением на банкоматы», охрана “КФУ” действительно была «усилена», и главным образом – в формате расходов. Поскольку с 2016 года она была передоверена «другому» московскому частному охранному предприятию «Крис», уже с штатом в «целых» 50 человек и даже учредившего с мая 2016 года в Крыму «ассоциацию частных охранных предприятий» «Сафети Крым». Очевидно, что такой «аутсорсинг» позволил наспех нанятым «местным охранникам» от «Крис» периодически отмечаться на крымских «объектах» «КФУ». С 2016 года до сих пор «Крис» постоянно осваивает средства «КФУ», и на 2022 год их общая выплаченная сумма составляла уже шесть с половиной миллиардов рублей. Но главным для понимания этой ситуации является адрес регистрации фирмы «Крис» в московских Сосенках, практически тождественный адресу упомянутой фирмы «Защита». Более того, именно предприятия «Крис» и «Защита» совместно образовали и упомянутую «ассоциацию» «Сафети Крым».
Добавим, что «ректор» Фалалеев не прекратил деятельность этой миллиардной схемы, начатой его предшественником. Но может быть эти «хозяйственные вопросы» проходят «вне поля зрения» «ректора-ученого», не отвлекающегося на подобное от своих «прорывных наработок» в сфере прививок и космоса? Биография «ректора» свидетельствует об обратном. Керчанин Фалалеев до оккупации Крыма сделал свою карьеру в Севастопольском национальном техническом университете, где с 2008 года и до оккупации Крыма он был проректором по научной работе, а в последние годы перед российским вторжением – живо занимался получением степени доктора наук.
Для этого с 2013 года он возглавил по совместительству кафедру автотранспорта и начал издавать научные статьи своей докторской на тему «Научные основы восстановления свойств пассивной безопасности при ремонте кузовов грузовых автомобилей». Мы не будем утверждать, кто именно из подчиненных проректора и заведующего кафедрой был вынужден заниматься этими «докторскими кузовами» на самом деле, но отметим, что остальные «научные публикации» Фалалеева носят характер «братских могил», где он «по должности» попадал в перечень соавторов, что и позволило ему получить «более 70 научных работ», чем теперь кичится российская пропаганда и сайт «КФУ». Добавим, что даже авторские «семьдесят работ», из которых только три являются собственно книгами, и при этом тесно связанными сугубо с бюрократической процедурой получения научной степени, были бы маловаты не только для «ректора», но и для «обычного» профессора. Так что Фалалеев и до оккупации был не ученым, а типичным университетским бюрократом.
Примечательно, что заявленное в пропаганде захватчиков «руководство европейскими образовательными процессами» у господина Фалалеева было именно до начала оккупации и прежде всего – в формате получения британскими гражданами в севастопольском университете, где он был проректором, двойных дипломов по соответствующей программе сотрудничества. С 2014 года в созданном оккупантами в Севастополе «брате-близнеце» «КФУ», «Севастопольском государственном университете», никакого «международного сотрудничества», несмотря на пропагандистские заявления оккупантов, нет, о чем уже писала наша Ассоциация. Поэтому интересно пристальное внимание россиян к «повелителю кузовов» Фалалееву, успевшему до кресла «ректора» «КФУ» возглавить с 2015 года Институт передовых производственных технологий Санкт-Петербургского политехнического университета. Естественно, что до оккупации руководство Севастопольского политехнического, особенно – «завязанное» на международное сотрудничество, было под плотным «колпаком» российских спецслужб. Но «отвечал ли им взаимностью» проректор Фалалеев? Как ни странно, мы можем подтвердить эту гипотезу доказательствами.
Поскольку в российских реестрах имеются сведения о «полном тезке» Андрея Павловича Фалалеева, еще в 2010 году получившего российский налоговый номер 235405171128 в станице Архангельской Краснодарского края, смежного с АР Крым. При этом единственным видом деятельности предпринимателя Фалалеева была указана именно «деятельность автомобильного транспорта и услуги по перевозкам», смежная с «научными интересами» проректора Фалалеева. Следовательно, «ученый» Андрей Фалалеев еще с 2010 года имел российское гражданство и «легализацию» в РФ, но об этих фактах нигде официально не сообщалось. Кто и зачем способствовал господину Фалалееву в этих мероприятиях – вопрос сугубо риторический. Скорее всего, те же российские структуры помогли потом, для продвижения к штурвалу «КФУ» контролируемого протеже, «подвинуть» и «ректора» Донича, клиента старого крымского мафиози Леонида Грача, о клане которого многократно писала наша Ассоциация. Те же структуры помогли «зачистить» и других коррумпированных конкурентов на руководство «КФУ», часть которых, кстати, потом перебралась на материковую Украину, о чем также уже писала наша Ассоциация.
«Академические свободы» и мечты о «международном статусе»
Но не только коррупция, «игра ректорских престолов» и отсутствие научно-практического результата входят в список проблем, с которыми сталкивается «Крымский федеральный университет». Преподавательский состав «КФУ» потерял свободу слова и постоянно находится под прессингом, и увольнение – это первое, что предлагается всем несогласным с новой политикой. Примечательным в начале оккупации стало активное возмущение в среде сторонников «русского мира» заявлению тогдашнего «заведующего кафедрой российской и зарубежной литературы КФУ» о «текущих изменениях в сфере высшего образования». Он «неосторожно» заявил о том, что привнесенные российскими оккупантами «нововведения» разрушают высшую школу в Крыму.
Мнение сразу же стало предметом обсуждения в «узких кругах» и предсказать реакцию не составило труда. Предложение «не продлевать контракт» недовольному профессору поступило от самого «председателя комитета по образованию, науке, молодежной политике и спорту Государственного совета Республики Крым». Не оценивая настоящие мотивы этого достаточно осторожного заявления общеизвестного профессора, отметим уровень реагирования на него оккупационной «власти». Этот пример ярко свидетельствует об уровне «академических свобод» в «КФУ».
Также наша Ассоциация уже неоднократно писала о стремлении оккупантов обеспечить для «КФУ» некий международный статус, на фоне чего возникает немало скандальных и трагикомических ситуаций. В феврале 2019 года в Казани была намечена международная российско-германская конференция с присутствием представителей и руководителей крупных образовательных и научно-исследовательских институтов обеих стран. Но в последний момент стало известно, что среди участников встречи россиянами был заявлен упомянутый нами «автомобилист-ученый» Андрей Фалалеев, именно как «ректор КФУ». Его присутствие стало для немецкой стороны камнем преткновения, но россияне заняли жесткую позицию и отказались удалить «ректора» из списка участников. В результате германская сторона просто отказалась от роли в мероприятии.
Крайне неоднозначной выглядит ситуация с якобы получением «КФУ» международной награды от канадской общественной организации «Humans for Peace Institution». По этому поводу на «официальном сайте» «КФУ» разместили сообщения с фото «проректора» Сергея Юрченко и «начальника отдела международного сотрудничества» Геворга Габриэляна с соответствующим «сертификатом мира». Но у придирчивых читателей его подлинность вызывала сомнения, ведь на официальном сайте канадской организации вообще нет никаких упоминаний о сотрудничестве с представителями крымского «университета», тем более – о проведении награждения. Сам же «документ» на фото выглядит весьма сомнительным.
Заявленный оккупантами «официальный статус» «КФУ» в научной деятельности вообще остается противоречивым. Физически «учебное заведение» расположено в оккупированном Крыму, который государство-агрессор противоправно называет «собственной территорией». В то же время, в международном контексте «КФУ» декларирует себя как «высшее учебное заведение украинского подчинения» и этот факт легко подтверждается. Достаточно зайти в глобальную базу рефератов и научных работ «Scopus», в которой «КФУ» находится именно под украинской регистрацией. Сначала может показаться, что информация «не обновлена», но это не так. Уже под названием «ученого заведения» заметны внесенные изменения, ведь к началу оккупации вуз именовался как Таврический национальный университет имени В. И. Вернадского, а на базе «Scopus» зарегистрирован именно некий «Крымский федеральный университет им. В. И. Вернадского». Выходит, что работы «исследователей» «КФУ» загружаются в базу «Scopus» именно как украинские. Очевидно, что такой подход кураторы «КФУ» избрали для сохранения места в международных наукометрических базах.
Впрочем, очевидно, что «международная деятельность» «КФУ» в новых реалиях остается максимально ограниченной. Желающих налаживать сотрудничество среди представителей зарубежных научных учреждений третьих стран, в том числе европейских и американских, по меньшей мере, немного. Поэтому основным направлением для активно лоббированных российскими спецслужбами «внешних контактов» для «КФУ» остается коммунистический Китай и некоторые страны Азии. В то же время представители оккупационной «власти» публично заявляют о том, что корень проблем якобы не в санкциях, а сугубо в «неумелом управлении и некомпетентных менеджерах». В то же время, сотрудничество «КФУ» с «дружественными» с Россией странами во многих отраслях и направлениях полностью лишено научно-технического потенциала в силу того, что состояние образования и науки на этих территориях находится на более низком уровне, не только сравнивая с российскими университетами, но и даже с учетом почти уничтоженных агрессором возможностей крымской высшей школы.
Следовательно, семь лет, прошедшие с момента создания «КФУ» ознаменовались мероприятиями России по социально-политическому «закреплению» на оккупированной территории. В то же время, в итоге потенциал высшего образования на полуострове был максимально снижен, а большинство потенциальных возможностей развития – утрачено. Малоопытные и неквалифицированные персоналии, недостаточное финансирование и снижение качества знаний, политический прессинг и отсутствие свободы слова, отсутствие возможностей научных исследований и сотрудничества – вот что принесла российская оккупация для крымского образования. Для эффективного обучения, для академического роста и развития в системе «Крымского федерального университета» сейчас, таким образом, условия объективно отсутствуют.
Источник: Ассоциация реинтеграции Крыма