Вот мир и дождался момента, когда Россия обнародовала условия своего ультиматума по поводу не расширения НАТО (по предыдущим частям этой саги советуем материалы «АРК»). О предложенных РФ проектах договоров между ней и США и между ней и государствами НАТО сказано уже много. Немедленно появилась реакция адресатов этих проектов, и ее вряд ли можно назвать обнадеживающей для России. Спикер Белого дома заявила, что «не может быть компромисса по ключевым принципам, на которых построена европейская безопасность, в том числе того, что все государства имеют право определять собственное будущее и внешнюю политику без внешнего вмешательства». Генсек НАТО заявил, что российские предложения получены, однако «любой диалог с Россией должен затрагивать также беспокойство НАТО относительно действий России, и должен основываться на основных принципах и документах европейской безопасности и включать консультации с европейскими партнерами НАТО, такими как Украина». Об этом пишет Алексей Плотников, к.ю.н., (международное право) специально для информационного ресурса «Ассоциация реинтеграции Крыма».
Российские предложения вызвали шквал критики со стороны украинских комментаторов, лейтмотивом которой является мнение, что такие предложения недопустимы сами по себе, не будут рассматриваться, поэтому речь идет об очередном «шантаже» и «поднятии ставок» в переговорах в рамках гибридной войны. Например, этому посвящены материалы «Лиги» и «Левого Берега». При обсуждении причин диких и заведомо невыполнимых требований России и формы, в которой эти требования были предъявлены, несколько потерялось содержание этих требований. Это можно понять, ведь то, что хочет Россия, сложно назвать международным правом. Однако, как сказала автору когда-то один очень почтенный врач, врач должен быть аккуратным, и не должен быть брезгливым. Поэтому вооружимся скальпелем научного интереса и попытаемся препарировать этого международно-правового кадавра в крымском измерении.
Для начала посмотрим на, так сказать, сопроводительное письмо. Оно опубликовано в формате видеозаписи брифинга заместителя Министра иностранных дел Российской Федерации Сергея Рябкова. Содержательную часть его выступления можно поделить на два блока. Во-первых, российский чиновник говорил о подтверждении уже существующих обязательств, таких как «обеспечение сотрудничества в рамках международного права», «выполнение обязательств по международному праву согласно Уставу ООН», «неприменение силы или угрозы ее применения каким-либо образом, несовместимый с Уставом ООН», «подтверждение принципа невмешательства», «принцип неделимой и равной безопасности». Это хорошие пожелания, хотя непонятно зачем их дополнительно подтверждать, если они и так содержатся в Уставе ООН, Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе и других документах. Вероятно, потому что второй блок выступления явно противоречит первому: «дезавуировать членство Украины в НАТО», «особая ответственность за безопасность в Европе лежит на США и России».
Спикер особенно настаивал на нарушении со стороны США ранее заключённых договорённостей, что якобы создало опасность для России. Правда, он так и не смог назвать какие именно договоры были нарушены, вспомнив почему-то Конвенцию Монтре в отношении Черноморских проливов и Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Россией и Организацией Североатлантического договора.
О якобы существовании заверений со стороны США и других государств о не расширении НАТО мы уже писали раньше, поэтому здесь ограничимся повторением того, что никакого письменного подтверждения их существования, хотя бы в виде протоколов совещаний (не говоря уже о каком-либо обязательном инструменте) не существует. Есть лишь отдельные упоминания о неформальных разговорах между дипломатами, которые не могут породить международного обязательства. К чему здесь Конвенция Монтре понять также трудно, ведь она была заключена задолго до создания НАТО, а Украина нарушить ее не смогла бы, даже если бы очень сильно пожелала, поскольку она не владеет проливами и никак не влияет на их режим.
Остается Основополагающий акт 1997 года. Об этом документе достаточно сказать, что он не содержит ни слова о расширении НАТО. В нем вновь подтверждается много раз до и после того подтвержденный принцип уважения суверенитета, независимости и территориальной целостности всех государств и их права выбора путей обеспечения собственной безопасности. Упоминается также отказ от каких-либо «распределительных линий или сфер влияния, ограничивающих суверенитет любого государства».
Интересно, что заместитель российского министра упомянул-таки о праве каждого государства выбирать способы обеспечения своей безопасности, в том числе путем вступления в союзы, но, по его мнению, это право не абсолютно, и зависит от того, как такой выбор будет влиять на «принцип неделимой безопасности» так, как его видит Россия. Например, вступление Украины в НАТО – это нарушение принципа неделимой безопасности, а вот оккупация Россией Крыма – не нарушение. По крайней мере, это следует из ответа на вопрос одного из журналистов относительно Будапештского меморандума. Россия, оказывается, выполняет Меморандум и продолжает гарантировать безопасность Украины, но это не касается фантастического «права жителей Крыма свободно выбирать способы своего существования и принадлежность государствам». Представляется, что государство-агрессор пытается присвоить себе исключительное право толкования того, что нарушает международный мир и безопасность, а что нет.
Другой интересный журналистский вопрос касался очевидной неприемлемости требований России. Рябков считает, что «ситуация в Европе и Евразии изменилась. Стандарты старого опыта больше не используются. Следует взглянуть на все по-новому и начать писать отношения с чистого листа». Это и является главным с точки зрения России: отказаться от всех предыдущих соглашений и заключить новое, в том числе о запрете расширения НАТО. При этом спикер неоднократно отметил срочность этого предложения, говоря буквально о днях, которые есть у США и других стран Альянса, чтобы просто подписать предложенные РФ договоры безо всякого обсуждения.
Ультимативный характер требования о немедленном и безусловном пересмотре всей системы международной безопасности подтвердил другой заместитель министра иностранных дел РФ Александр Грушко. В интервью он заявил, что принятие предложений – это единственный путь для того, чтобы «военный или военно-технический сценарий противостояния перевести в политический процесс», и что в случае отказа Москва перейдет в «режим создания контругроз». Наверное, трудно представить себе более явно высказанную угрозу силой государствам НАТО, которыми сопровождается выдвижение политических требований.
Сами эти требования более масштабны, чем не расширение НАТО на восток. В «проекте договора» с США предусматривается обязанность последних «исключить дальнейшее расширение Организации Североатлантического договора в восточном направлении», воздерживаться «от размещения своих вооруженных сил и вооружений, в том числе, в рамках международных организаций, военных союзов или коалиций, в районах, где такое развертывание воспринималось другой стороной как угроза», «не развертывать ракеты малой и меньшей дальности наземного базирования вне национальной территории», а также исключить «развертывание ядерного оружия вне национальной территории».
Многие комментаторы обратили внимание на то, что требование принять обязательство не расширять НАТО на восток не сопровождается аналогичным обязательством РФ исключить расширение собственных альянсов, таких как Организация договора о коллективной безопасности. Но дьявол кроется не только в этом. Требование об исключении развертывания ракет и ядерного оружия вне национальной территории фактически означает исключение возможности развертывания ядерного оружия на двух из трех традиционных компонентов ядерной триады – субмаринах и самолетах. Требование о не развертывании своих сил в районах, где их развертывание может быть воспринято как угроза другой стороной, допускает любые спекуляции по поводу того, что одна из сторон считает угрозой. Теоретически вообще любое действие государства можно рассматривать как потенциально угрожающее. Замена конкретного описания фактов или возможных действий абстрактным «восприятием угрозы» позволило России в любой момент обвинить любое государство в том, что его действия воспринимаются как «угрожающие».
В проекте договора с НАТО предусматриваются не менее интересные пункты, в частности:
– запрет государствам, которые были членами НАТО до 27 мая 1997 года, размещать свои вооруженные силы на территории других государств Европы, где они не размещались на эту дату;
– запрет НАТО на дальнейшее расширение, в частности путем присоединения Украины. Примечательно, что если в «проекте договора» с США говорится только о расширении к востоку, то «проект договора» с НАТО исключает любое расширение в принципе;
– отказ НАТО от «любой военной деятельности на территории Украины, а также других государств Восточной Европы».
Выполнение этих пунктов фактически означало бы, что НАТО отказывается от размещения вооруженных сил на территории всех государств, принятых в Альянс после 1997 года, а это 14 из 28 государств-членов. Абсолютно спекулятивным выглядит пункт об исключении военной деятельности на территории других государств Восточной Европы, учитывая то, что перечень этих государств точно не определен, и к ним можно отнести по меньшей мере несколько государств-членов НАТО. Опять же здесь открывается пространство для замены объективной реальности на субъективное восприятие этой реальности одним единственным государством.
Блок требований о не расширении НАТО на восток кое-как можно рассматривать как попытку закрепить «доктрину ограниченного суверенитета» на новом историческом этапе. О том, что руководство России руководствуется именно таким видением, известным также как «доктрина Брежнева», говорят довольно давно, и это не удивительно, ведь сам российский диктатор получил образование юриста-международника в брежневские времена. Эта доктрина, предполагавшая формальное признание суверенитета государств социалистического блока, однако позволявшая вмешательство в их дела в принципиальных вопросах политического курса, канула в Лету вместе с СССР. Такая система «протекторатов по-советски» выглядела устаревшей уже в момент ее создания и отвечала скорее реалиям XIX века, чем ХХ. Тем более ее невозможно повторить в XXI веке.
Однако наличие второго блока требований непосредственно к США и государствам НАТО указывает, что предложенные Россией «проекты договоров» написаны так, что даже если руководство США и НАТО решило бы отказаться от поддержки Украины, эти договоры все равно невозможно было бы согласовать. Отказ от расширения НАТО и изменение характера размещения войск на территории государств-членов неизбежно влечет за собой пересмотр основополагающих документов Альянса, и, по сути, его превращение в нечто иное, чем существующее сейчас НАТО. Приблизительно с таким же успехом Россия могла бы потребовать от США вернуть Аляску или от Турции пересмотреть результаты Кючук-Кайнарджийского мирного договора.
Но даже если предположить, что НАТО решит «самоликвидироваться» в угоду государству-агрессору, «проекты договоров» все равно останутся невыполнимыми, потому что косвенно они предусматривают требование не только к НАТО, но и ООН и всем государствам мира. Помешает противоправная оккупация Крыма, который, по действующей российской конституции, якобы «является частью РФ». В то же время ООН не признает «российский статус» Крыма, что регулярно подтверждается в резолюциях Генеральной Ассамблеи и документах специализированных органов ООН.
Российские «проекты договоров» содержат ряд пунктов, в которых упоминается понятие территории, например, о неиспользовании территории других государств для враждебных действий друг против друга, не развёртывании оружие вне национальной территории. В «проекте договора» с США отдельно упомянут запрет на развертывание ракет малой и средней дальности вне национальной территории. Напомним, что РФ уже размещает ракеты малой и средней дальности за пределами своей национальной территории, а именно в оккупированном Крыму, что подтверждается российскими источниками. Поэтому требование о подписании этих «договоров» равносильно требованию признания Крыма якобы «российским».
Вряд ли российские дипломаты не отдают себе отчет, что выдвижение таких фантастических предложений с требованием немедленно и без обсуждения на них согласиться, совершенно неприемлемо. Поэтому опубликованные тексты являются документами не юридического, а политического и пропагандистского характера, которые следует рассматривать как часть агрессивных действий России против всего мирового порядка. И здесь мы не можем не согласиться с фразой, которую обронил во время пресс-конференции господин Рябков: «Наши интересы в сфере европейской безопасности противоположны». Действительно, если США и НАТО говорят о необходимости деэскалации, переговорного процесса и мирного урегулирования, то Россия хочет чего-то прямо противоположного.
Источник: Ассоциация реинтеграции Крыма