Президент России Владимир Путин зажигает свечу на открытии огромного памятника легендарному русскому средневековому князю Александру Невскому в селе Самольва, неподалеку Пскова, 11 сентября 2021 год.
Тема внешнего вмешательства – конёк российской власти. О нём говорят чиновники практически всех уровней, обвинения в адрес «коллективного Запада» доведены до автоматизма. Но для борьбы с таким нашествием западных врагов нынешним кремлевским идеологам современности уже недостаточно. Нужен символ из прошлого, историческая личность, желательно царского или княжеского уровня, благодаря которой можно оправдать сегодняшнюю политику. 800-летний юбилей Александра Невского – прекрасный повод, и российский полководец сразу же в первых строках сообщений и сюжетов на провластных телеканалах.
Проект «Настоящее время», созданный Радио Свобода в сотрудничестве с «Голосом Америки» неоднократно обращался к теме российской государственной политики памяти, но, говорит ведущий программы Андрей Черкасов, пожалуй, впервые он говорит о событиях многовековой давности, которые используются для пропаганды наших дней.
Как глубоко Кремль готов идти в историю, чтобы поддерживать в обществе атмосферу «враг у ворот»? Об этом ведущий говорит с российским историком, профессором Европейского университета Санкт-Петербурга Иваном Куриллою.
– Сейчас отмечается круглая дата вокруг Александра Невского. В истории нашей страны (России – ред.) было много выдающихся личностей, однако вокруг Александра Невского, формируется некий культ. Для чего?
– Ну, он не сейчас, конечно, начался. Если говорить только о последнем десятилетии, то активно продвигала его Русская православная церковь.
Александр Невский – очень удобная фигура. О нём очень малоизвестно на самом деле. То есть очень многое из того, что мы, кажется, о нём знаем, на самом деле придумано более поздними историками, и это уже считается домыслом. И вот в этом смысле, его очень легко использовать как символ. То есть вот что ты о нём сказал – то и было. Или что о нём сказали предыдущие историки, начиная с Карамзина, – вот то мы о нём и знаем.
И его основная роль, – то есть не как историческая личность, а тот символ, который из него делают, – был в том, что он воевал с Западом и пытался дружить с Востоком.
Александр Невский – это вот тот самый, который сейчас выглядит как человек, который дружил с Китаем и воевал с НАТО. Ну, в общем, вот примерно так.
– То есть это – какая-то сакральная фигура, символ нынешней политики российских властей. А для тех, кто ставит неудобные вопросы к его «дружбе с Востоком», как вы сказали, – начинаются проблемы?
– Ну, проблемы я видел, как по мне, такие, большие проблемы, уровня вызова на беседу к следователю, человек, который сравнил Александра Невского с Власовым (советский генерал времён Второй мировой войны, россиянин Андрей Власов перешел на сторону нацистской Германии и возглавил так называемую «Русскую освободительную армию» в рядах нацистов – ред). И здесь не очень понятно, его вызвали по Невскому, или по Власову? Потому что Власов точно – в центре внимания власти, потому что это действительно история Второй мировой войны, это тот набор исторических фактов и событий, по которым государство следит уже достаточно давно.
– Почему «Великая Отечественная война» (часть Второй мировой войны после нападения нацистских войск на СССР – ред.) Так активно используется в российской государственной пропаганде в течение всех последних лет и почему, как сейчас видим, этого уже становится мало, если уже вспоминают о «русских» князях столь далеких времен?
– Как мне кажется: почему война оказалась таким важным элементом современной пропаганды? Потому что война предоставляет достаточно простой, однозначно понятный символический язык. То есть вот: есть враги, предатели, есть герои. Есть наши, есть чужие, враги, которые на нас нападают. Простой язык прошлого. И, пожалуй, этого языка уже не хватает. Потому что при всём трагизме и величии Второй мировой войны всё-таки набор символов, которые она оставила, ограниченный, конечный. И видимо, для того, чтобы все оттенки современной политической ситуации выразить, его уже не хватает. И вот появляется, наверное, желание найти ещё какую-то политическую фигуру в прошлом.
Что общего здесь – между использованием Александра Невского и использованием Второй мировой войны, – то, что и там, и здесь нужен однозначно понятный символ. Чтобы все считывали, вот условно, население, народ, – считывали все равно то, что хочет сказать власть, то, что хочет сказать пропагандист.
– Мы вообще наблюдаем такую ре – «советизацию» общества. Последние соцопросы, проведённые «Левада-центром» (в России – ред.), показывают рост популярности Сталина, звучат предложения открывать в стране «Сталин-центры». В Москве проводился опрос о возвращении памятника Дзержинскому на Лубянке (этот памятник, демонтированный в 1991 году, стоял там, у здания бывшего КГБ СССР, ныне ФСБ России – ред.), хотя там также фигурировал и Александр Невский. Это что, такой советский реваншизм?
– Закончилось всё тем, что Собянин (мэр Москвы Сергей Собянин – ред.) уже быстро отменил этот опрос, так что в целом оказалось, что голосование и за того, и другого идут очень рядом, близко и раскалывают основную, консервативную базу поддержки, собственно, нынешней власти. Потому что оказалось, что эта база делится очень чётко на «советских людей», Дзержинского и условного Сталина могут поддержать, и на «православных» людей, которые поддержат Александра Невского, но при этом к Сталину относятся очень плохо.
Для Кремля мне кажется фигура Сталина даже опасная. Его скорее используют как пугало для либералов, чтобы вот либералы, не дай Бог там, не проголосовали за коммунистов в «умном голосовании».
Вот сейчас это активная тема. Но при этом сами они Сталина не слишком любят все.
– Однако общество всё время пугают возможным военным конфликтом. Пропаганда убивает в головы, что весь мир против России, все восстали против нашей страны (России – ред.), просто как в период холодной войны.
– Я вообще скажу, что мне кажется, что отличие сегодняшней пропаганды, от последних лет, от того, что было пропагандой в двадцатом веке, что накануне войны, или даже там, в условно-брежневской эпохе, состоит в том, что нынешнее поколение политиков и пропагандистов, а также политиков, которые непосредственно за это всё отвечают, оно на самом деле великой войны не боится.
То есть оно привыкло, оно выросло с представлением о том, что, видимо, ядерное оружие даёт в этом смысле гарантию от повторения войны. А раз так, то и историю, и, в общем, угрозу войны можно вполне использовать в пропагандистских, политических целях, и прежде всего – во внутриполитических.
Источник: Радио Свобода.
Об этом сообщает информационный ресурс Духовный фронт Украины.