Оружие, которое было запущено с земли и перемещалось по воздуху, нанесло поражение и убило американских военнослужащих на Ближнем Востоке, положив конец десятилетиям доминирования в воздухе, которое оберегало американские войска на земле от атак с воздуха. Эта почти 71-летняя полоса воздушного доминирования закончилась в Иордании 28 января 2024 года, когда три американских военнослужащих были убиты в результате удара дрона-камикадзе, что поставило под угрозу актуальность сегодняшних ВВС США.
Если согласиться с тем, что ВВС США приближаются к потере своей актуальности из-за использования дронов, возможно, эта полоса закончилась 33 года назад. Ведь событие, описанное в первом предложении, произошло не в январе 2024 года, а во время атаки ракетой «Скад», убившей 27 военнослужащих в Саудовской Аравии 25 февраля 1991 года во время операции «Буря в пустыне», говорится в материале War on the Роки.
Безусловно, существует постоянная угроза от дронов, ракет и снарядов, что приводит к жертвам среди американских военнослужащих, о чем свидетельствуют более 150 атак поддерживаемых Ираном групп боевиков на американские позиции в Ираке и Сирии с января 2021 года, а также ракетная атака со стороны Ирана в январе 2020 года.
Однако проблема с аргументом о якобы нерелевантности ВВС, озвученном Дэйвом Барно и Норой Бенсахелом заключается в том, что в нём, отсутствует контекст того, как осуществляется контроль над воздухом.
Чтобы понять это, мы должны выйти за рамки того, как ВВС США получают и удерживают преимущество в воздухе, и обратить внимание на ключевую роль противовоздушной обороны Армии США в этой миссии. А также на большее сходство дронов-камикадзе с ракетами класса «земля-земля» », а не с традиционными атаками наземных целей средствами воздушного базирования.
Дилемма дронов не должна подвергать сомнению актуальность того или иного вида вооруженных сил в борьбе за господство в воздухе. Это скорее повод для лидеров пересмотреть распределение ролей и миссий между видами вооруженных сил и оценить ресурсы для сил и средств противовоздушной обороны, доступные по цене, масштабируемые и полностью интегрированные в борьбу за господство в воздухе.
Преимущество в воздухе или противовоздушная оборона?
Заимствуя и перефразируя закон Майлза: «То, как вы боретесь за контроль над воздухом, зависит от того, с какой точки зрения вы смотрите – с земли, глядя вверх или с воздуха, глядя вниз». В Joint Publication 3-30 «Общие воздушные операции» обсуждается контроль над воздухом в вооруженном конфликте, и определяются три степени контроля – паритет в воздухе, превосходство в воздухе и господство в воздухе.
Эти степени измеряются не влиянием, которое «синие силы» обладают над «красными силами», а скорее степенью, к которой последние могут мешать первым, проводить операции.
Поэтому важно признать, что контроль над воздухом чаще является временным результатом, чем постоянным. Особенно в зонах ограниченного конфликта, идея о том, что преимущество в воздухе может обеспечить полную безнаказанность от атак с воздуха, скорее всего, нереалистичная. Контроль над воздухом достигается с помощью многочисленных задач, в которых ВВС США, как правило, сосредотачиваются на наступательных действиях, чтобы получить и сохранить свободу действий, в то время как армия США склоняется к обороне от воздушных и ракетных атак.
Наступательная культура военнослужащих проявляется в выборе терминологии: они предпочитают «контроль над воздухом», а не «отказ в доступе к воздуху». Противовоздушная и противоракетная оборона, как активная, так и пассивная, является общим требованием для противовоздушной обороны и защиты сил, что делает контроль над воздухом действительно общей задачей. Понимание преимущества в воздухе и противовоздушной обороны ещё более важно при планировании защиты войск во время операций в «серой зоне» между сотрудничеством и вооруженным конфликтом.
Внутренние дебаты в Министерстве обороны США по ответственности за противовоздушную оборону привели к образованию рубцовой ткани за предыдущие восемь десятилетий, начиная, по меньшей мере, с конференции 1948 года в Ки-Вести. Борьба между ведомствами за ресурсы привела к необходимости заключения многочисленных письменных соглашений между высшим руководством по урегулированию споров.
В ноябре 1956 года Министр обороны Чарльз Э. Вильсон подписал меморандум «Роли и задачи», в котором распределил обязанности по противовоздушной обороне: Сухопутные войска США отвечали за точечную оборону, а ВВС США – за зональную оборону.
Точечная оборона заключается в защите конкретной важной вещи или места от непосредственных угроз с помощью оружия или систем, предназначенных для уничтожения или выведения из строя этих угроз до того, как они достигнут цели. Зональная оборона – это защита большей зоны или территории от врага с помощью мер, которые могут охватить большую территорию и не сосредотачиваются только на одной конкретной цели.
Меморандум Вильсона также возложил ответственность за зарубежные территории на командующего военно-воздушными силами, добавив, что армейская часть в зоне боевых действий отвечает за свою собственную локальную оборону.
В Армии США это означало, что за противовоздушную оборону в воздушном пространстве над определенным районом боевых действий будет отвечать командующий Сухопутными войсками, а не командующий воздушным компонентом, что нарушило единство интегрированной противовоздушной обороны под руководством одного командующего.
Соглашение Лемея-Декера в 1962 году имело целью устранить эти разногласия и повысить эффективность при условии, что командующий воздушным компонентом будет определять регионы противовоздушной обороны, командующие которых, как правило, будут делегировать полномочия по управлению органическими армейскими средствами противовоздушной обороны командующему полевой армией. Несмотря на постоянное внимание к этому вопросу в ходе многих итераций обзоров и исследований, дебаты по ролям и задачам точечной и зональной обороны продолжаются сегодня так же страстно и неурегулированно, как и в 1947 году.
Удары по средствам наземного или воздушного базирования?
Дрон-камикадзе действует подобно ракете класса «земля-земля», поскольку оба [средства] запускаются с намерением поразить цель на территории противника. Обнаружение таких запусков может быть сложным, поскольку радар и другие пассивные средства пытаются различить баллистические ракеты, крылатые ракеты и дроны-камикадзе – все они имеют траектории полета, скорости и боевые части.
Выявление, обозначение и окончательное уничтожение обычно осуществляется под руководством командующего противовоздушной обороной района. Сегодня миссии по контролю над воздухом, как правило, возлагают защиту от воздушных угроз, ракет наземного и воздушного базирования на наземные средства противовоздушной обороны Сухопутных войск США. Это не означает, что истребители не могут или не будут осуществлять защиту от дронов-камикадзе. Фактически они делают именно это над Красным морем. Но основной задачей истребительной авиации остаётся борьба с вражескими самолетами, а не только с оружием, которое они несут.
Дроны расширили определение воздушных угроз, но их не следует считать летательными аппаратами только потому, что они летают. Когда противник запускает БПЛА, часто трудно определить, несет ли он оружие, действует как средство разведки, наблюдения и рекогносцировки, является ли дроном-камикадзе. Противовоздушные средства армии США всё чаще вынуждены обнаруживать, классифицировать и реагировать на БПЛА из-за огромного количества дронов в воздушном пространстве, за что один из солдат получил прозвище «Ас Сирии». Понимание того, как классифицировать БПЛА в воздушном пространстве над полем боя, поможет обеспечить готовность армии к защите от угроз наземным войскам, и поэтому этот вопрос должен быть решен как можно скорее.
Дилемма дронов
Понятно, что недавнее расширение использования дронов в подобласти, которую некоторые называют «воздушной буквалью», создает дилемму, требующую пересмотра того, как вооруженные силы США получают и удерживают преимущество в воздухе и ведут эффективную противовоздушную оборону.
Нынешнее распределение обязанностей по противовоздушной обороне между различными видами вооруженных сил может оказаться неприемлемым перед лицом роев дронов, некоторые из которых представляют большую прямую угрозу наземным войскам, чем другие.
Повсеместное присутствие дронов на современных полях сражений – это технологический прогресс, изменяющий характер войны. Благодаря низкой стоимости и коммерческой доступности их компонентов, эти беспилотные системы становятся все более популярными во всем мире – но их возможности не являются чем-то новым.
В частности, дроны могут создавать дилеммы и в границах Соединенных Штатов, а не только на полях сражений за границей, как это недавно произошло на базе ВВС США в Лэнгли. Разработка совместного решения, синхронизирующего как активные, так и пассивные средства противовоздушной обороны и учитывающая повышенную неопределенность при наведении на цель, является первым шагом на пути к получению контроля над воздухом.
Как только это будет сделано, следующим шагом будет создание масштабируемой версии этой возможности, которая будет учитывать массовость на войне и ограниченность операций в стратегическом соревновании.
Независимо от того, закончилась или нет полоса доминирования в воздухе в течение десятилетий, это не означает, что ВВС США потеряют свою актуальность. Будущая битва за контроль над воздухом против равных и почти равных по способностям противников потребует возможностей всех видов вооруженных сил, которые будут тесно сотрудничать между собой. Это не «переосмысление ВВС США», а переосмысление совместных усилий для получения контроля над воздухом. Военно-воздушные силы противника, безусловно, обратили внимание на то, как американские военные подходили к использованию дронов в предыдущие два десятилетия.
Учет фактора массы на войне, когда противостоят рои дронов – в качестве датчиков, оружия или и того и другого – требует тяжелых разговоров, которые позволят выработать реалистичные решения для противовоздушной обороны и господства в воздухе.
Решения относительно ролей и миссий, определяющих стратегии обеспечения ресурсами, должны помочь объединенным силам лучше понять и подготовиться к обеспечению преимущества в воздухе и противовоздушной обороне сейчас и в будущих условиях угрозы.
Защита военнослужащих на передовых позициях остается высоким приоритетом для командиров всех эшелонов, а решение проблемы воздушной и ракетной угрозы потребует усилий многих видов войск, которые обеспечат как преимущество в воздухе, так и противовоздушную оборону как целостную цель совместного доминирования в воздухе.
Об этом сообщает группа Информационное сопротивление.