24 марта на Синоде Московского Патриархата было принято решение «Создать в структуре МП Управления по делам епархий в странах ближнего зарубежья».
Священник Александра Шрамко из Белорусского экзархата РПЦ прокомментировал это решение.
На вчерашнем заседании Синода РПЦ было принято решение «создать в структуре Московской патриархии Управления по делам епархий в странах ближнего зарубежья».
Бросается в глаза само присутствие такого интересного и во многом невнятного термина, как «ближнее зарубежье».
Начнём даже с просто «зарубежья». Московская патриархия раньше всегда отмечала наднациональный статус РПЦ. Недаром со времен сталинской реинкарнации эта церковная структура стала именоваться не «русским», а именно «русским» (русским), вне связей конкретного государственного образования.
Одним из начинаний нынешнего Патриарха Кирилла (Гундяева) было ещё большее углубление такого понимания, для чего и была затеяна эта игра с передвижными синодами не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и в Киеве и Минске. Тем самым Патриарх Гундяев вроде бы говорил, что он такой же предстоятель в Киеве и Минске, как в Москве.
Однако, как и многие другие начинания нынешнего Патриарха, всё привело ещё большего отката назад. Для Киева он стал просто чужим, даже ещё до войны, а с войной и вовсе врагом, в Минск тоже остыл, отдав его полностью на откуп режиму с карт-бланшем угодным властям митрополиту. Патриарх окончательно осел в бункере под Москвой, а его патриархия постепенно, шаг за шагом, мигрировала в сторону полуофициального ведомства при русском государстве. И как окончательное превращение из русской церкви в русскую структуру появляется «зарубежье».
Ещё более значимо выделение конкретно «ближнего зарубежья».
Чтобы напомнить себе, что означает этот уже забытый термин, заглянем в Википедию: «Ближнее зарубежье — возникло в России в 1992 году, после распада СССР. Именно такое название начала носить сборная бывших республик СССР – ныне стран СНГ, а также Прибалтийских республик (Балтийских стран), Украины и Грузии».
Таким образом, термин имеет характер чисто политический и идеологический, но отнюдь не географический: например, Финляндия не считается «ближним зарубежьем», в то время как Молдова или Армения, которая не граничит с Россией. «Близость» здесь намекает на то, что это вроде бы не совсем и зарубежье, в определенном смысле даже «своё», с перспективой «возвращение в родную гавань». Поэтому термин многими и расценивается как проявление имперских амбиций России. Все это вполне в духе последних идеологических установок русского фюрера на возвращение к временам распада СССР и переосмысление его итогов.
Московская Патриархия, как обычно, чутко отреагировала на направление ветра. И, возможно, создание такого Управления может быть заявкой в «собирание осколков» на церковном уровне. Хотя непосредственный повод скорее всего более обычный и ситуативный, но в том же духе.
В решении Синода не называется, о каких конкретно епархиях идёт речь, но вряд ли имеются в виду все епархии РПЦ на постсоветском пространстве, поскольку многие из них объединены в той или иной степени автономные сверхпархиальные образования, такие как УПЦ МП, БПЦ МП, так званой «самостоятельные церкви» Эстонии, Латвии и Молдовы, митрополичьи округа в Средней Азии. В чисто епархиальном статусе остаются только структуры РПЦ в Азербайджане, Армении и Литве. Вряд ли патриархия прониклась усилением контроля над Азербайджаном и Арменией: они без того скудны и послушны.
Армянской епархией вообще управляет викарный епископ, причем занят важнейшим фронтом как глава нового экзархата в Африке. Нет сомнения, что предметом тревоги стала Виленско-Литовская епархия, называющаяся в своей стране Православная церковь в Литве. Она и раньше, несмотря на свой епархиальный статус, вела себя независимо, во многом благодаря таким неординарным личностям на митрополичьей кафедре, как Хризостом (Мартышкин) и нынешний Иннокентий (Васильев). Но ситуация ещё больше усугубилась недавним обращением со стороны Митрополита Иннокентия с решительным осуждением войны и несогласием по этому вопросу с Патриархом Кириллом. К тому же Митрополит пообещал «и дальше стремиться к ещё большей церковной независимости», многозначительно отметив, что «мы живём в свободной, демократической стране. Литва – это не Россия». Как видим, есть чем обеспокоиться Патриарху Кириллу.
Следует отметить и тот факт, что Митрополит Иннокентий в текущей сессии призван для участия в Синоде, но не прибыл на заседание, как и синодалы из Украины и Молдовы, «в связи с международной обстановкой». РПЦ просто распадается на виду. Для удержания этого неприятного процесса и назначается «смотрящий» Митрополит Павел (Пономарев) – бывший экзарх в Беларуси.
Предполагается, что он крупный специалист по содержанию осколков, хотя он известен тем, что в своё время аналогично посягнул на великую независимость Белорусского экзархата, в результате также получил «московского гостя» Архимандрита Вассиана (Змеева). Итогом пребывания Митрополита Павла на минской кафедре стала ещё большая потеря рычагов патриархического влияния на дела экзархата в пользу местных властных структур. Чувствуется, он наведет порядок. Такой, что все кончится, как и в других начинаниях Москвы, ещё большим отступлением по сравнению со статус-кво.
Об этом сообщает информационный ресурс Духовный фронт Украины.