Судьба каждого украинца во временно оккупированном Россией Крыма – это история больших испытаний и потерь. Кто-то вынужден был покинуть родину, кто-то подвергся преследованиям.
Сегодня мы даём вам уникальное интервью с одним из священников УПЦ (МП), которого оккупанты и РПЦ заставили покинуть монастырь, всё имущество и убегать от преследований.
Это Архимандрит УПЦ (МП) Гавриил (Анисимов) – наместник ставропигиального мужского монастыря в честь преподобного Паисия Величковского, расположенного во временно оккупированном Крыму. 24 сентября он сослужил Экзарху Вселенского Патриархата в Киеве.
Из этого разговора вы узнаете, как конкретно РПЦ оказывала давление на проукраинское духовенство. Какие унизительные испытания приходилось переживать.
Но главное – услышите о надежде и вере этого человека в будущее Украины и его Церкви. О желании служить Богу и людям.
Какие ваши впечатления от сослужения с Владыкой Михаилом?
Во-первых, это не первое моё сослужение с клириками Константинопольского Патриархата. И для меня ничего сверхъестественного не произошло, если говорить в каком-то мистическом плане. В прошлом году, когда я был в Риме и занимался беженцами в Италии, я уже сослужил клирикам Константинопольского Патриархата в самом Риме.
На этот раз впервые с епископом. Сам владыка (Михаил, Епископ Команский – ред.) интересный человек, открытый. Как и большинство клириков Константинопольской Церкви. Открыт к общению, с обычным пониманием церковной ситуации. И что для меня было самым важным – его понимание, что Украинская Церковь должна быть единой. И как мать-церковь Константинопольская она может это сделать.
Была ли тогда такая реакция, как сейчас?
Тогда не было никакой реакции, сейчас громче. Потому что сейчас это произошло в Киеве.
Тогда сделали вид, что ничего не случилось?
Да, ничего не произошло. Мне уже сейчас в управлении делами (Украинской православной Церкви в единстве с Московским Патриархатом – ред.) сказали: «что вас нужно было ещё тогда запретить за сослужение, но вас не запретили…». На мой вопрос: «За что? Когда я занимаюсь украинскими беженцами на территории Евросоюза, мне нужно было пойти в русский храм и там служить?» ответ был таким: «Лучше бы вообще не служить, не совершать Литургию».
Накануне запретили отца Кирилла (Говоруна). Как вы думаете, что будет с вами?
Если наши поступят по такой же кальке…. Думаю это как раз Москва и показала: так нужно делать Киеву. Посмотрим, какой будет реакция. Не могу ничего сказать по этому поводу, потому что мне не звонили по телефону, мне не сообщали, меня пока никуда не вызывали. Полная тишина. Никакой официальной реакции.
В то же время на уровне простого духовенства священников – полная поддержка. И пишут, и звонят по телефону: «Вы молодцы! Так нужно делать!». И некоторые шутят: «Мы становимся в очередь для сослужения с владыкой Михаилом».
Раньше вы возглавляли ставропигиальный монастырь в Крыму и вашим непосредственным руководителем, был митрополит Онуфрий (Березовский)?
И остаётся.
И от него никакой реакции?
Ни одной. Я уже два месяца его не видел и не общался. Я не могу попасть к нему на приём для того, чтобы нормально рассказать о ситуации в Крыму, о том, что происходит в монастыре, настоятелем которого он является. Мне называют разные причины, почему я не могу с ним увидеться. Во-первых, мне сказали терпеть, молиться. Далее, когда я уже не мог вернуться в Крым, я пытался с ним связаться через всех секретарей, всех, кого возможно. И мне сказали, что нет приемной кабинета, где со мной могли бы встретиться и поговорить. Через несколько недель со мной встретился Владыка Антоний (Паканич, управляющий делами Украинской православной Церкви в единстве с Московским патриархатом – ред.).
Когда я рассказал ему о своей проблеме и о том, что происходит в монастыре, и по каким причинам не могу вернуться в Крым, он сказал: «Знаете, у нас тоже много проблем, я вам ничем помочь не могу, обратитесь непосредственно к своему настоятелю , к предстоятелю Церкви». Я сказал: “Я бы с удовольствием это сделал, но он меня не принимает”. “Извините, я вам ничем не могу помочь”, – сказал он. И так до сих пор. Самое главное для меня – не нужно мне материальной помощи, определите меня, где мне служить, где мне и братии жить, в каком храме молиться. Я несколько раз через келейщиков Блаженнейшего (Митрополита Онуфрия (Березовского) – ред.) через личного секретаря задавал вопрос «Где мне служить?». Никакого ответа не последовало. СМСки читают, на звонки не отвечают. Как священник, как монах я где-то должен совершать Литургию. И вопрос жизнедеятельности монастыря остается до сих пор во взвешенном состоянии. На Рождество Божьей Матери, 21 сентября, один из монахов был вызван в управление ФСБ в Севастополе. Он с другого телефона набрал меня и сказал: мне дали указание все наши разговоры записывать на диктофон и все им передавать: СМСки, которые вы даёте поручение по монастырю, что, как и где.
Что произошло в Крыму? Как вас вытеснили оттуда?
Все подробности сказать не смогу. Во-первых, это моя позиция с 2014 года, с начала войны. Против войны против российской агрессии всего того, что Россия делает по отношению к моей Родине Украины. Во-вторых, это давление со стороны не только русских спецслужб, но и Русской православной церкви. Когда вынуждают перейти. Дословная цитата управляющего делами РПЦ Митрополита Воскресенского Дионисия: «Вы портите нам статистику по Крыму. В Крыму не может быть Украинская православная Церковь».
Это уже было после того, как РПЦ аннексировала крымские епархии Украинской православной Церкви в единстве с Московским Патриархатом?
Да. Это когда все три епархии перешли 7 июня 2022 года. Моя первая встреча с Митрополитом Дионисием в Симферополе была 9 декабря 2022 года. И это была не аннексия – они добровольно перешли. По благословению священноначалия, которое находится в Киеве. У них были абсолютно развязаны руки после 27 мая 2022 года, после заседаний Синода и Собора (Украинской православной Церкви в единстве с Московским патриархатом – ред.) в Феофании, когда разрешили все вопросы церковной жизни решать на местах.
Так может ли правящий архиерей взять и перейти с епархией в другую Церковь?
С канонической точки зрения не может. Но они совершили такой механизм, который им это позволяет. У них есть официальный, синодальный документ. Благодаря которому местные архиереи крымских епархий шутят: «Мы до сегодняшнего дня являемся клириками Киева». Они имеют двойное подчинение. Они до сих пор считаются клириками Украинской Православной Церкви (в единстве с Московским патриархатом – ред.), в календаре, во всех документах. Но в то же время они с 7 июня 2022 года являются клириками Русской православной церкви.
А ведь так можно было?
Выходит, что да. Меня намеками «тащили за ухо» к решению перейти в РПЦ. Когда я спрашивал владыку Антония (Паканича, управляющего делами Украинской Православной Церкви в единстве с Московским Патриархатом), и постоянно писал рапорты о том, что происходит, что со мной встречаются, меня однажды пригласили на встречу в Москву, я отказался, второй раз, в третий раз. Я сказал, что без своего правящего архиерея, блаженнейшего Митрополита (Онуфрия (Березовского) – ред.) я шага не сделаю, все это пишу. Ответ: «…действуйте по ситуации…». Вопрос, что я тоже пытался задать, чтобы услышать ответ: «По какой ситуации?». Перейти к РПЦ? Я не пойду. Не уйду. Перевести монастырь? Не переведу. С декабря (2022 – ред.) после встречи с Митрополитом Дионисием, я с ним интересно закончил наш разговор. И он попросил перенести наш разговор на февраль уже 23-го года. Я спросил его:
Владыка, у вас мать жива?
К чему этот вопрос?
Просто скажите: мать жива?
Да живая.
Я говорю:
Вы могли бы плюнуть в лицо своей маме?
Нет. А что это за вопрос?
А вы меня заставляете это сделать дважды: плюнуть в лицо моей родной маме, живущей в Украине в Одессе. Маме 68 лет и сколько ей Господь дал жизнь, я даже не приеду на похороны, не смогу пойти на могилу. А во-вторых, вы заставляете меня плюнуть в лицо моей украинской Церкви и моей Родине Украине. Я украинец.
Ну, давайте мы перенесем этот разговор на позже. И поразмышляйте, хорошо подумайте.
В феврале со мной связываются, назначают на 17 февраля этого, 23-го года встреча в Москве. Я отказываюсь. Затем они переносят эту встречу на третью неделю поста, после Крестопоклонной недели, я сказал, что я не уеду. И когда уже отказался в третий раз мне сказали:
Вы хорошо поразмышляли над своим ответом, над своим решением?
Да, хорошо подумал.
Хорошо.
И буквально в течение недели в монастыре проходят обыски, угрозы, шантаж. Штрафы. Прицепились к табличке, что мы скрываем свою религиозную принадлежность аббревиатурой УПЦ. Табличка висела на воротах монастыря.
То, что я вынужден был уехать…, даже не уехать, а не вернуться. Потому что, когда я уезжал 26 июля, я уезжал по приглашению одного иерарха в Европе на празднование. Я должен был через неделю вернуться, но всё, что произошло на границе, когда меня задержали на семь часов, когда издевательство, когда унижение… когда раздели до нижнего белья на российской границе с фотографированием всего чего возможно, даже операционных швов. Затем образы «хохляцкий поп», «он работает на Украину, на СБУ», «он СБУшник» и т.д. Всю ночь: с первой ночи до восьми утра. Когда несколько раз меняются те, кто ведёт допрос. Когда я уже должен выехать из Латвии обратно в монастырь, на территории Крыма меня предупредили, что мне не стоит ехать. Потому что уже возбуждено уголовное дело. Что подтвердилось душе быстро, когда снова в монастыре начались обыски. И сегодня решал приходящие в монастырь вопросы, фотографируют земельный участок, здания и готовят проект о провозглашении монастыря, если монастырь сегодня же не перейдет добровольно в РПЦ, что снимут с регистрации с провозглашением «нежелательная религиозная организация на территории Российской Федерации», т.е. враги народа», иноагенты.
Где это безобразие произошло?
Иван-город, граница с Эстонией. Мне нужно было в Латвию, в Ригу, а другого пути там нет. Мы добирались через Иван-город.
Какая сейчас религиозная жизнь в Крыму? РПЦ все под себя подмяла?
Совершенно всё. Сугубо моё мнение, может оно и неправильно, тех двух архиереев, которых прислали за последние два года, не просто так их прислали. Особенно правящего архиерея Джанкойской епархии епископа Алексея (Овсянникова – ред.), бывшего секретаря Житомирской епархии. Он был первым инициатором, объявившим, что нужно входить в прямое подчинение Патриарху Московскому (Кириллу (Гундяеву) – ред.). И фактически сдали Джанкойскую епархию. Она была первой в списке проголосовавших «за».
И если Митрополит Лазарь (Митрополит Симферопольский и Крымский Лазарь Швец) держал определенное время ещё какой-то нейтралитет, пока на него не нажали: Во-первых, возраст и физическое здоровье, молодые архиереи все сразу начали давление…, не считая, конечно всегда, особенно с 2014 года, наиболее активно и с открыто пророссийскими взглядами выступал викарий Симферопольской епархии Епископ Калинник (Чернышев).
Самое уязвимое, что пусть крымские, понятно с 2014 года, куда поют песни. Но двое украинцев, которых Синод назначил, это было обидно. Один из них пересек административную границу между Херсонской областью и Крымом, на временно оккупированную территорию за неделю или за две до начала полномасштабного вторжения.
На сегодняшний день для меня не понятна позиция моей Церкви по отношению к Крыму и к монастырю в частности.
Если мы все эти годы отстаивали права Украинской Православной Церкви (в единстве с Московским Патриархатом – ред.), не переходили ничего…, ну вы хоть обратите внимание, что мы вообще есть! Это был последний маленький островок украинской Церкви и всего, чего возможно, куда приходили все эти годы, особенно у нас стало очень много прихожан с началом войны.
Потому что люди знали о моей позиции, что война это война, а не «СВО», и я об этом никогда не молчал ни в своих социальных сетях, ни в проповеди, ни в общении. И для людей это было очень важно, они приезжали из разных городов Крыма специально. Мы даже взяли такую практику служения Литургии в воскресенье, но не все священники, но я это делал, на трех языках – церковнославянском, украинском и греческом – попеременно все возгласы на Литургии. Для людей это было нечто. Особенно когда женщины-украинки подходили после Литургии, говорили и плакали: «Мы немного дома. Мы как будто приехали домой назад, вернулись к четырнадцатому году».
Были разные случаи, когда нужно было психологическую поддержку оказывать находящимся там людям, которые переживают и которые просто боятся сказать своё слово. Потому что посадят, потому что уволят с работы, потому что всё.
И у людей просто от раздвоения личности, если так можно назвать, доходило до истерик, до слез, до скандалов в семьях, потому что все семьи перемешаны. Кто жил в Крыму, кто вышел замуж, кто женился в Украине. А также в Херсонской, Николаевской, Одесской областях, у кого в Киеве родственники. Вот эти обвинения кого-то, а люди боялись что-либо сказать вообще. Потому что их преследовали. Власти преследуют всё, что связано, даже на таком уровне. Мне сегодня интересный вопрос задал один человек. Я ему сразу сказал, что «видите, я стараюсь учить украинский язык», а он мне: «А почему вы раньше этого не делали?» А я ему говорю: «Вы знаете, я родился и вырос в Одессе и большую часть своей жизни прожил в Крыму в русскоязычном таком регионе, но это не говорит о том, что я перестал быть украинцем, а с 14 года мы даже не могли. Я бы очень хотел учить язык. Не то, что школы украинской, нет класса украинского. Даже негде просто изучать украинский язык».
Как вы оцениваете инициативу тех священников, подписавших обращение к Вселенскому Патриарху, чтобы их приняли под омофор?
Если они пойдут в непосредственное подчинение Святейшего Патриарха Варфоломея. Не знаю, насколько это изменит ситуацию, но я бы отцам сегодня посоветовал: что вам мешает сделать так, как мы поступили с отцом Александром? Просто прийти и послужить. Вместо того чтобы писать обращения, призывы, и все эти бумажки… просто возьмите и сделайте.
Мы пришли к выводу после службы с экзархом, что церковное сообщество, оно не на бумаге, оно в евхаристическом единении. Это и будет объединение, единство. Мы принимаем в себе Христа. Самый ценный и страшный дар, который есть в жизни каждого православного христианина. Это основа нашей веры. Это Христос. И когда священники, вместо того чтобы прийти и принять в себя Христа, используют манипуляции с подписанием какой-то бумажки. Ну, это не действенная история.
Действенная история, когда они спросили, например, разрешения экзарха, пришли, сослужили, пришли к экзарху на разговор и сказали: «Мы недовольны ситуацией, которая есть в украинском Православии на сегодняшний день. Можем ли мы рассчитывать на вашу поддержку в решении этого вопроса? А не «мы решили, что мы будем клириками Константинополя». Простите, давайте решать это вместе. Давайте общаться с экзархом, возможно, напишите письма, что мы боимся переходить в Православную Церковь Украины, или мы полностью признаём власть Вселенского патриарха, но боимся переходить в Православную Церковь Украины в связи с такими-то фактами. Сейчас они называют, например, одной из аргументаций то, что Предстоятель ПЦУ Митрополит Епифаний отказывает во встречах клирикам Московского Патриархата. И даже Епископам. Это факт. Но давайте будем этот вопрос решать. Почему вам отказывают во встречах?
У нас в Томосе об автокефалии, который предоставил нам Вселенский престол, есть прописанный тезис, что все спорные вопросы решаются последней инстанцией – это Вселенский Патриархат. Когда у Вселенского Патриарха на столе будет 450 или сколько подписей, 450 листов с выраженным мнением о том или ином и просьба о рассмотрении ситуации, она решится полностью. Кто-то поддерживает их, а кто-то относится к этому резко негативно в контексте, что вы ничего не делаете. Я думаю, что именно это сослужение, которое было в воскресенье в Андреевской церкви, будет вдохновлять этих представителей духовенства.
Не нужно много говорить и много писать, нужно просто взять и сделать. И объединение показать, что оно идет не сверху, если одна и другая сторона украинского Православия не идут на диалог, то на диалог идут простые священники и миряне, желающие этого объединения, уставшие от этих разделений и от взаимных образ. Для этого есть Мать-Церковь, которая может это сделать, всех помирить и всех объединить. Как раз Экзархат Всесвятейшего Патриарха (Варфоломея – ред.) прекрасное место для единения и ведения диалога и дискуссий.
Когда в социальных сетях и в официальных источниках Православной Церкви Украины раздаются такие тезисы после встречи с Вселенским Патриархом, что при встрече с Предстоятелем ПЦУ Митрополитом Епифанием, Патриарх заверил, что вопрос украинской автокефалии не будет рассмотрен. Хорошо. Но представители Православной Церкви Украины немного забывают в том, что они это не какой-то межсобойчик. У нас есть община, и окончательное объединение церковных общин в Украине оно не состоялось. Если бы оно произошло, у нас бы не было сегодняшних проблем. И если они так говорят и олицетворяют все украинское православие, они забывают о том, что написано в Томосе о разрешении спорных ситуаций, о суде, апелляции. Это неправильно, когда мы кричим «Наша Церковь открыта» и одновременно закрываемся на семь амбарных замков. Это совершенно неправильно.
Поэтому месседж этого сослужения был именно таковым. Мы ведь не знали, какими будут последствия: запретят или не запретят. Отца Александра в понедельник вызвали в Луцкую епархию (Украинская Православная Церковь в Единстве с Московским Патриархатом – ред.). И почти три часа они устроили ему судилище. Но так ни к чему не пришли. Хотя вызвали его обманным путём. Он может подробнее рассказать, как это у него происходило. Он всё выдержал и ответил на все вопросы. Он задал несколько интересных вопросов всем сидящим и судившим его священникам. Все у них смазалось и закончилось никак. Слава Богу, его не запретили, всё отлично он продолжает своё служение.
По мне, слава Богу, тоже пока полная тишина.
Что вы посоветуете тем священникам, которые захотят поступить как вы?
Позвонить Владыке (Михаилу, Епископу Команскому – ред.), прийти к нему. У него есть секретарь если что. На сайте миссии (Ставропигии Вселенского Патриархата в Украине – ред.) есть все контакты. Договориться о встрече, просто прийти, договориться: «Владыка, благословите, мы хотим послужить». Вселенский престол открыт, в отличие от одной украинской церковной структуры и другой украинской церковной структуры.
В чём проблема? Есть человек, человек открытый, говорящий: «Все мы во Христе едины. Мы одна большая православная семья». Надо просто взять и совершить. А не писать лозунги, за которые их запрещают и обвиняют их в совершении, движении к расколу, непослушанию к священноначалию и т.д. Кто-то должен начать процесс объединения, чтобы все стояли у одного престола. И не было тех ужасных случаев, которые мы не раз наблюдали, когда священник Украинской Православной Церкви Московского Патриархата не разрешает петь воинов, пришедших с капелланом Православной Церкви Украины. И эти скандалы у гроба…
Священники Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, чем это аргументируют? Что это будет осквернение храма? Но в то же время они, открывая заграничные приходы, служат в храмах протестантов, у католиков. Это можно? А человек, положивший свою жизнь за наше мирное небо, его нельзя занести в храм и совершить над ним обряд отпевания? Постоянные двойные стандарты.
Все говорят о каком-то единстве, о каком-то мире между церковными структурами в Украине, о каком-то диалоге. Ничего не делается. Только все ухудшается, ухудшается, ухудшается. Сегодня есть священники, которые готовы это сделать (сослужить – ред.). Многих останавливают фактор страха запрета. Я хочу им сегодня процитировать Владыку Михаила (епископа Команского – ред.): «Они вас запретят. За что? Этот запрет можно повесить на стену в рамочку. И гордиться, что тебя запретили за Литургию, запретили за Христа, за церковное единство. Но ведь никак не за раскол». Потому чего бояться?
Меня эта фраза окрылила. Ведь это ведь, правда! За что мне бояться? Я что, пошел, по понятиям некоторых, в раскол или ещё что-нибудь? Ничего подобного! Я служил с Матерью-Церковью, сослужил с каноническим Епископом Вселенского престола в единстве с другими Поместными Церквами.
Наша Церковь это не «митпролитбюро». Я не помню, чтобы Украинская православная Церковь (в единстве с Московским Патриархатом – ред.) соборно принимала решение о расторжении евхаристического общения с другой Поместной Церковью. А они это сделали как «митрополитбюро», по негласному указанию Чистого переулка (местонахождение резиденции Московского Патриарха – ред.) сразу после того, как РПЦ это приняла на своём Синоде. Все решения зеркалятся. Для этого Синод Украинской Православной Церкви (в единстве с Московским Патриархатом – ред.) и проходит после Синода Московской Патриархии. Это было всегда.
Тогда же решение по отцу Кириллу (Говоруну) должно иметь такое же решение и по вам.
Конечно. Это был месседж Москвы Киеву. И это решение было в основном не по отцу Кириллу (Говоруну). Это решение было по сослужению в ставропигии, для них важно, чтобы украинский церковный вопрос не решился – никогда. Представляю, как Кириллу (Гундяеву) приносят фото о сослужении Епископа Команского Михаила с тремя клириками.
Самый интересный в постановке вопрос в указе Патриарха: За ваше неоднократное сослужение с клириками Константинопольского Патриархата. А почему же вы там не упомянули, что отец Кирилл (Говорун) сослужил в Теплой Софии с представителями Православной Церкви Украины? А это ещё когда было. А сейчас они только упомянули 13 августа?
Ещё было сослужение в конце мая.
И это они только сейчас пришли в себя? Только сейчас до Патриарха Московского дошла информация?
Об этом сообщает информационный ресурс Духовный фронт Украины.