Поднимать Украинскую церковь в Харьковской области галичанин Владыка Митрофан (Владимир Бутинский) прибыл десять лет назад.
В то время в регионе было всего четыре прихода УПЦ Киевского Патриархата, поэтому эта епархия считалась самой маленькой по масштабу и самой сложной по уровню проблем.
Благодаря Богу и старанию подвижников Архиепископа число приходов здесь возросло до 35, где верой и правдой служат 45 священников.
Многие из них находятся в армии в статусе капелланов, оказывая нашим защитникам духовную поддержку.
По словам Владыки, война изменила мнение многих жителей региона, поэтому они легко перешли на новый церковный календарь.
В результате храмы истинной Украинской церкви на Рождество и Иордан были переполнены.
Кстати, в позапрошлом году ради эксперимента в Харькове праздничную службу правили и 25 декабря, и 7 января. Прихожан пришло практически одинаковое количество.
Но после официального объединения ПЦУ с цивилизованным христианским миром харьковчане сделали окончательный выбор.
О нынешней духовной жизни региона Архиепископ Харьковский и Слобожанский ПЦУ Митрофан рассказал в интервью «Харьковскому пресс-клубу», передаёт Украина Молодая.
«Ходил по руинам и сумел забрать оттуда только две уцелевшие вещи»
— Владыка, епархия ПЦУ постоянно увеличивается за счет новых приходов. Это результат вашей духовно-идейной работы или последствия полномасштабного вторжения России?
— Мы очень миролюбивая церковь. Мы не призываем ни к политике, ни к агрессии, а только к миру. Агитацию за переход тоже не ведём. Каждый человек имеет право на выбор. Когда переходят к нам, то с радостью принимаем всех и не спрашиваем, почему это вы вчера были в русской церкви, а сегодня уже здесь?
Благодарим Бога за то, что они всё-таки поняли, что ПЦУ – Украинская церковь, которая молится за Украинскую армию, Государство и народ. Особенно изменение мировоззрения хорошо чувствуется на деоккупированных территориях. Там люди воочию увидели, что такое «русский мир» и чем занималось их духовенство. После освобождения новый приход у нас открылся в Балаклее и нескольких селах.
– Культовые сооружения в регионе очень пострадали?
– Да конечно. Представьте, эти сатанисты уничтожили немало не только наших, но и своих храмов, что лишний раз подчеркивает уровень их «духовности». По Харькову у нас было повреждено восемь церквей. Мы обратились с просьбой к мэрии, и нам помогли прошить окна.
А вот в Русских Тишках россияне полностью разбомбили новый храм. Ему всего пять лет. Я ездил. Ходил по руинам и сумел забрать оттуда только две уцелевшие вещи — поврежденное блюдце от дискуса и архангела Михаила, стоявшего на семисвечнике.
Блюдце мы оставили для того, чтобы в будущем показывать, что такое «русский мир». То есть показать то, как нас наши соседи хотят с любовью принять в свои объятия, воткнув в спину острый нож.
А архангела Михаила как вещественное доказательство преступлений оккупантов передали Вселенскому Патриарху. Уничтожили изуверы, и древний храм на территории воинской части, построенный в 1885 году. Две войны выстоял, а третью нет, потому что на этот раз оккупанты забросали его авиабомбами.
«Оружие капеллана – духовное слово»
— Сегодня в Украине официально действует институт капелланства. Многие ваши священники приняли военную присягу. Как вы видите свою миссию? Что рассказываете нашим защитникам на передовой?
— По собственному опыту могу сказать, что в нашей работе большая потребность, потому что война идёт тяжело, растёт озлобление. Солдат не может командиру рассказать всё, что у него накипело на душе. Как то ко мне подошел военный и откровенно рассказал о наболевшем. Ведь он знает, что никому ничего из услышанного не расскажу. Я его выслушал, дал советы, и он пошел. Для меня это была большая радость, ведь, заехав туда на время, мог его поддержать.
Капелланы оружие в руки не берут, потому что наше оружие – это слово. Мы всегда говорим, что победа будет за нами, потому что мы являемся защитниками Украинской земли. Мы защищаем свою землю от тех русских сатанистов, которые пришли и уничтожают всё вокруг — и людей, и дома, и храмы. Да и саму жизнь уносят. Поэтому мы уверены, что Бог даст нам эту победу. Мы знаем, где правда, там Бог. А где Бог – там победа.
Мы выпустили небольшие молитвенники для военных, дарим иконки, специальные вереницы. Это очень важно. Однажды мы окропляли наших защитников, благословляя на новый поход. Один из солдат поднес автомата с такой вереницей и сказал, что оружие его спасло в тяжелом бою только благодаря оберегу.
Фото: umoloda
Сегодня даже ряса Архиепископа напоминает военную форму.
Фото из Википедии.
— Сила веры у наших защитников крепкая? Есть ли среди них атеисты?
– Неверующих людей на передовой не бывает. Когда военные возвращаются из боя, то часто говорят: «Я вчера в Бога не верил. Но сегодня я мог не выйти, но вышел. Значит, Господь спас меня».
Духовность там очень высока. Капелланы бойцов очень поддерживают – проводят молебны, освящения, отмечаются праздники. Перед сражением обязательно читают молитву. Ребята доверяют им и говорят: “Если с нами духовное лицо, значит, с нами будет всё хорошо”. Это большая духовная поддержка.
— На передовой сегодня работают капелланами представители разных конфессий. Мирно ли вы сосуществуете? В частности, рашистская пропаганда уверяет, что ПЦУ преследует иноверцев.
– Вы знаете, война объединила в Украине представителей многих церквей. Мы тесно сотрудничаем с католиками, греко-католиками, протестантами, мусульманами. Если у кого-нибудь беда, помогаем друг другу.
Часто вместе выезжаем на деоккупированные территории, чтобы вывезти людей из-под обстрелов. В Купянщину, например, ездили с протестантами и, кстати, не спрашивали у местных жителей, из которой они конфессии. Забирали всех желающих.
А с католиком Владыкой Павлом в первые месяцы войны (оккупанты стояли под Харьковом и уничтожали город) ездили по блокпостам и воинским частям, чтобы общаться с нашими защитниками. Когда встречаемся в мэрии или областной военной администрации с представителями власти, обсуждаем гуманитарные проблемы жителей региона, а не вопрос расширения собственных конфессий. И вот что любопытно. Нет среди нас только представителей Московского Патриархата, поэтому комментарии здесь, как говорится, излишни.
«Если Господь сохранит меня, то сохранит»
— Владыка, вы родом из Галиции. Если бы орки захватили Харьков, вас бы точно не помиловали. Трудно ли далось решение остаться со своей паствой?
— Когда первые прилеты были, сразу подумал: «А что дальше? Что делать с собой?». Родственники звонили по телефону и просили, чтобы уехал. Но я был управляющим епархией и никто меня не увольнял. Значит, должен остаться здесь пастырем и быть с народом.
Я также подумал: «Если Господь сохранит меня, то сохранит. А если должен погибнуть, то погибну с той паствой, которую Господь даровал мне». Некоторые из прихожан мне говорили: «Если вы не покидаете город, значит, вы что-то знаете». А я, конечно, ничего не знал.
В первые дни мы спускались в метро, проводили Богослужение. Это был тот случай, когда не люди шли в храмы (церкви пустовали), а священники к людям. Почему-то особенно запомнились две вещи – отчаянный детский крик в подземке и руки тех же детишек, которые подбегали и обнимали тебя как отца. Слезы обращаются на глаза, и ты понимаешь, что должен быть именно здесь.
У нас несколько священников попали под оккупацию, но, слава Богу, все живы. А коллеги из оккупированного Сватового пошли в капелланы. Им предлагали переехать на Западную Украину, потому что сейчас там продолжаются большие переходы из Московского Патриархата и нуждаются в священниках. Но отказались. Говорят: «Если наши прихожане пошли в войско освобождать Сватовщину, то должны быть с ними». Похожая ситуация и в Купянске.
— Владыка, кроме духовной службы, вы занимаетесь и гуманитарной деятельностью. Как вас на всё хватает?
— Спасает то, что я монах. У меня нет семьи, поэтому всю жизнь посвящаю Богу и людям. Живу по графику. На этот час нужно быть там, а потом снова здесь. Но такой график мне нравится. Это мой духовный путь.
— Вы очень образованный человек, у вас три высших образования. Так что принять постриг вам, наверное, было непросто?
— Я был пятым ребенком в семье и вырос в храме, ключи от которого были в нашем доме. Мама рассказывала, что к обеду в печи готовила кушать, а потом бросала ключи в пепел, потому что советские власти все время приходили с обысками. Когда мама шла убираться в церковь, то маленьким я просто спал там на скамейке.
В школьном и юношеском возрасте прислуживал священнику. Мне очень нравилась та атмосфера. В другом месте себя не видел. И когда после школы поступил в университет, сразу понял: это не моё, поэтому выбрал учебу в Львовской духовной семинарии. Впоследствии окончил Черновицкий и Киевский университеты и Киевскую православную богословскую академию, поскольку очень люблю учиться.
Но время шло, и передо мной предстал выбор — жениться или избрать монашеское служение Богу. Я долго размышлял над этим, но, будучи обитателем Свято-Михайловского Златоверхого монастыря, все же принял постриг в монахи.
— До приезда в Слобожанщину вы служили в храмах и монастырях столицы и западных регионов. Долго ли привыкали к Харькову?
— В общем, частые переезды даются тяжело. Ты приезжаешь, знакомишься с людьми, и уже нужно ехать дальше. Но что поделаешь, ты этот путь избрал сам. А вот в Харькове уже одиннадцатый год. Когда приезжаю домой на Львовщину, говорю, что я уже не галичанин, а слобожанин. Я нашел общий язык с харьковчанами. Мне очень нравится здесь общение с людьми.
Нравится и город, и область. Если бы только не эта война. Когда до 2022 года объезжал регион, то не мог налюбоваться местной красотой. А сейчас езжу и понимаю, что с этим большим разрушением приходила смерть.
Именно поэтому я хочу всех призывать к искренней молитве перед Богом о наших защитниках и защитницах. Ребята, стоящие сегодня на передовой, делают всё возможное, а порой и невозможное для того, чтобы мы имели жизнь в освобожденной процветающей Украине. С Богом – к победе!
Об этом сообщает информационный ресурс Духовный фронт Украины.