Украина должна победить в войне, если мы хотим, чтобы в Европе был продолжительный мир. Путин должен быть не только побеждён, но и Путинизм должен быть демонтирован, как был демонтирован нацизм в Германии.
Архимандрит Кирилл Говорун, являвшийся личным секретарем Патриарха Кирилла (Гундяева) с 2002 по 2012 год ответил по электронной почте на вопрос La Vanguardia по случаю годовщины вторжения России в Украину.
Когда и как, по-вашему, закончится война?
Когда можно рассчитать с помощью простой формулы: Украинская устойчивость плюс Западная помощь. Первое, кажется, не имеет предела, тогда как второе должно быть пропорциональным. Чем больше помощи украинская армия получит от западных партнеров, тем скорей придёт победа. Ради продолжительного мира в Европе победа должна быть Украинской, а не Русской. Если Россия почувствует, что выиграла войну, она продолжит испытывать судьбу, вторгаясь на Запад. Таким образом, война как гангрена распространится дальше на европейский континент. Всем известно, что гангрену невозможно остановить, если её не удалить хирургическим путём.
Будет ли дипломатическое решение? Какое? Мир в обмен на территорию?
Как и все войны, это закончится за столом переговоров. Вопрос в том, какие карты будут на столе? Если формула мира будет quid pro quo, то есть мир в обмен на территорию, то не будет ни территории, ни мира. В 2014 году под давлением Запада Украина пошла по формуле “мир в обмен на территорию”. Мы не воевали за Крым, в надежде на мир в обмен на территорию. Как мы теперь все знаем, эта формула не сработала. С февраля 2022 г. Крым стал основной площадкой для запуска новых волн атак на материковую Украину. Если хотя бы один сантиметр международно признанной украинской территории останется под контролем России, он будет использован для новых атак. Это же касается и других оккупированных Россией территорий, таких как Абхазия, Южная Осетия или Приднестровье, которые должны быть возвращены странам, к которым они относятся: Грузии и Молдове. Беларусь, ставшая ещё одной площадкой для нападений на Украину, также должна быть освобождена от диктатуры Лукашенко.
Как вы думаете, переживет ли Путин эту войну?
Маловероятно, что он переживет войну. Однако, по-моему, Путин не является такой большой проблемой, как Путинизм. Большая проблема в том, что Путинизм, скорее всего, переживет войну. Если это произойдет, это увеличит риски повторения войны в Европе. Поэтому я убежден, что нам нужно победить не только Путина, но и Путинизм. Более того, победа над Путинизмом была бы важнее победы над Путиным. Путина можно победить оружием, а Путинизм – только идеями. Под Путинизмом я подразумеваю, совокупность убеждений, что Россия является особой цивилизацией, которой благоволит Бог. Эти убеждения привели к выводу, что Россия является страной, где происходят все виды изнасилований и насилия, что, собственно, она и демонстрирует в Украине.
Вы говорили, что у Путина есть менталитет крестоносцев, и что Украина является его Иерусалимом?
Путин испытывает проблему с объяснением этой войны россиянам и самому себе в рациональных терминах. Я думаю, что такое объяснение просто невозможно. Поэтому ему не остаётся ничего другого, как прибегать к метафизическим или квазирелигиозным объяснениям, для чего ему и нужна Русская Православная Церковь. Вместе Кремль и Московский Патриархат сфабриковали мифологию, побуждающую русское население к одобрению войны. Эта мифология не нова, а достаточно стара. Мы находим её в дуалистических религиях прошлого, видевших мир разделенным на хорошую и плохую части. Для Путина Запад олицетворяет злую часть, а Россия – добрую.
С точки зрения этой ментальности Украина считается частью того доброго мира, который олицетворяет Россия. Эта часть якобы оккупирована злыми силами Запада. Путин считает, что он освобождает Украину от этих злых сил. Большинство россиян считают так же. Средневековые крестоносцы руководствовались схожими идеями. Они видели Святую Землю как хорошее место, оккупированное “злыми неверными”. Они не считали жертв своих “освободительных” усилий, равно как россияне не считают жертв своей агрессии, причём с обеих сторон.
Находится ли Путин на службе у Московского Патриархата?
И Кремль, и Московский Патриархат имеют чисто утилитарное отношение друг к другу. Я называю их отношения “браком по расчету”. Это точно не “брак по любви”. Папа Франциск назвал Патриарха Кирилла прислужником Путина. Однако, с точки зрения Кирилла, Путин является его служителем. Путин и Кирилл не очень любят друг друга, но они нуждаются друг в друге. Для Путина церковь является одним из основных поставщиков его легитимности; она также помогает ему придумывать аргументы в поддержку его войны. Для Патриарха Кирилла Путин – главный источник богатства и престижа.
Какова цена этой войны для Православной Церкви?
Будет два вида расходов: отдельно для Русской Православной Церкви и отдельно для мирового православного сообщества. Церковь в России уже дискредитируется в поддержку войны. Даже россияне, которые всё ещё поддерживают её (к сожалению, они составляют большинство населения России), всё чаще считают, что это не дело церкви – поддерживать её. Когда война окончится, это будет большое личное фиаско и для Патриарха Кирилла, и для Русской Церкви. Чтобы найти новое место в новой России, этой церкви придётся покаяться за то, что она сделала при Путине. Во всяком случае, российское общество станет ещё более светским. Оно уже очень секулярное, только единицы населения регулярно посещают церковь. Количество посещений упадёт ещё больше.
В мировом православии, как наверняка знают ваши читатели, нет единого центра, подобного Ватикану. У нас более десятка независимых поместных церквей. Лишь некоторые из них однозначно осудили российскую агрессию. Многие не решаются дать оценку войне. Это значит, что война разделила мировое православие. Я считаю, что оно может быть примирено только после того, как единодушно осудит войну и её виновника – Путинскую Россию.
Как российское общество реагирует на множество жертв в этой войне, и считаете ли вы, что санкции принесли какую-то пользу?
Одним словом, реакция русского общества на войну неадекватна. Она даже более неадекватна, чем реакция германского общества на Вторую мировую войну. Да, большинство немцев поддерживали нацистский режим, но когда им показывали фотографии Освенцима, многие плакали. Сегодня, благодаря социальным сетям, россияне могут видеть снимки из Бучи и Мариуполя. Вместо того чтобы плакать, они смеются и болеют за своих лидеров, совершающих эти преступления против человечности. Когда российские матери получают трупы своих детей с украинского фронта, они проклинают украинцев, а не Путина, начавшего войну и отправившего их детей на смерть.
Я не знаю, что нужно сделать, чтобы привести российское общество в сознание. Санкции, безусловно, эффективны. Они действительно работают, и нам нужно больше санкций. Санкции заставляют россиян чувствовать, что что-то не так. Без санкций большинство россиян вообще не думали бы о войне, её бы для них не существовало. Более того, санкции уменьшают возможность российской военной машины производить новое оружие для убийства украинцев. Короче говоря, благодаря санкциям больше украинцев физически уцелели.
Что делать, когда война кончится?
Во-первых, Украина должна быть отстроена, кое-где с нуля. Во-вторых, безопасность всего восточноевропейского региона нуждается в реформировании и улучшении через принятие Украины в ЕС и НАТО. Предыдущая стратегия обеспечения мира в Восточной Европе путём недопущения Украины к западным политическим и структурам безопасности испытала ужасный провал. В-третьих, Путинизм должен быть демонтирован, как нацизм был демонтирован в Германии после смерти Гитлера. Гитлер хотел сделать Германию снова большой. Путин хочет сделать то же самое для России. К России после войны должна быть применена другая формула: вернуть Россию в нормальную жизнь. Это также формула устойчивого мира в Европе.
Какие уроки можно извлечь из этой войны?
Один из уроков состоит в том, что недопустимо вести бизнес с тоталитарными режимами, нарушающими права человека. Во-вторых, должна быть нулевая толерантность не только к нарушениям прав человека, но и к идеологиям, пропагандирующим мессианство и исключительность, как в случае с «русским миром». Такая же мессианская исключительность в 20 веке привела Германию к двум мировым войнам. В-третьих, идеи важны потому, что они могут стать оружием. Мы должны быть осторожны, когда имеем дело с идеями, потому что некоторые из них могут взорваться. Отсюда следует очень практичная рекомендация: в наших университетах мы должны сосредотачиваться не только на науке и инженерии, но и, возможно, даже больше, на идеях, то есть на гуманитарных науках.
Об этом сообщает информационный ресурс Духовный фронт Украины.