Сегодня все ленты переполнены ссылками на появившуюся в издании Newsweek статью о том, что Россия готовит своё большое наступление в Украине. Сообщили изданию об этом какие-то, не названные, но очень надежные источники…. Ну, как обычно.
Но, несмотря на это, я думаю, стоит все-таки рассмотреть этот вопрос более подробно. Действительно, способна ли Россия к весне 2024 года подготовиться к большому наступлению?
Упреждая более развернутый ответ на этот вопрос, отвечу коротко. Нет. А теперь перейдем к развернутой части.
Со второй половины 2022 года российские оккупационные войска потеряли наступательный потенциал операций широкого фронта. То есть, уже летом прошлого года российская армия была настолько истощена, что не способна наступать широким фронтом, а лишь узкими направлениями и локациями. Таким узким направлением и отдельно взятой локацией был Бахмут. Маленький городок – это основное достижение РОВ со второй половины 2022 года. Да и то – весьма и очень спорное достижение, которое российские оккупанты ежедневно теряют, как песок, проникающий сквозь пальцы.
При этом, имея вроде бы численное преимущество по личному составу, технике и возможностям нанесения ракетных ударов, Россия не смогла удержать захваченные территории. То есть после потери наступательного потенциала встал вопрос о полноте оборонных возможностей.
И сейчас этот вопрос столь же актуален. РОВ, имея в Запорожской области серьезные линии обороны, укрепленные, как ни в одной современной войне, численное превосходство над СОУ в 3 и даже больше раз вынуждены распаковывать резервы, а затем и стратегические резервы, теряя позиции в обороне.
При этом Россия отправляет в Украину для компенсации потерь практически всё, что снимает с консервации и восстанавливает, и даже этого полноценно не хватает для того, чтобы компенсировать то, что они теряют. Боеспособность всей этой массы уходит в минус.
А с конца июня по Лимано-Купянской оси российское командование решило сыграть в имитацию наступления. Имитируют уже второй месяц, а какой результат? Две группы войск, численностью 100 тыс., топчутся на месте, не получив весомых результатов.
То есть, на Юге 150 тысяч человек не могут удержать оборону, на востоке 100 тысяч не могут наступать на трёх узких направлениях. Так сколько тогда русской армии нужно людям, чтобы успешно наступать? К примеру, в 2022 году было мобилизовано 300 тысяч, а результат? Ответ прост – нисколько.
Наступательный потенциал – это не просто люди, это ещё и их навыки, но кроме навыков, это ещё и техническая компонента. А у России нет возможности формировать новые подразделения, армии, ударные группы, которые бы соответствовали наступательному функционалу.
К примеру, они соберут 500 тысяч человек. Что такое 500 тысяч личного состава? Это 625 БТГр. А чтобы эти 625 БТГр успешно наступали, они должны быть укомплектованы 6875 танками, 20625 ББМ, 7500 ствольной артиллерии, РСЗО – аналогично, и т.д. Это все сможет Россия обеспечить до весны? Нет.
В месяц РОВ теряют сегодня в среднем 600 единиц ствольной артиллерии, а расконсервированный ВПК России способен от 200 до 300. В месяц. В месяц Россия может отправить в зону БД от 100 до 150 танков различных модификаций, преимущественно Т-62 и Т-54/55.
Вот и возникает вопрос, какое наступление?
В настоящее время российский ВПК работает не столько для обеспечения новых подразделений, сколько для лихорадочной компенсации потерь. В 2022 г. РОВ упустили возможность осуществлять наступления по широкому фронту, в 2023 г. подтвердилась их ограниченность по узким фронтам.
Делаем выводы.
Военно-политический обозреватель Александр Коваленко.
Об этом сообщает группа Информационное сопротивление.