Неделю назад международная правозащитная организация Amnesty International (Amnesty) опубликовала отчет «Украинская боевая тактика ставит под угрозу гражданских», что вызвало негодование как в Украине, так и за рубежом. Президент Украины заявил, что этим отчетом Amnesty переводит ответственность за преступления с преступника на жертву. Министр иностранных дел Украины выразил мнение, что отчет искажает реальность и является примером фальшивой «нейтральности».
Глава украинского представительства организации Оксана Покальчук уволилась в знак протеста, отметив, что украинский офис выступал против публикации отчета в том виде, в котором он был обнародован. Примеру Покальчук последовал соучредитель шведского офиса организации. С осуждением выступил МИД Польши. Подверг критике отчет министр обороны Латвии.
Дошло до того, что британская газета Timesобвинила Amnestyв «путинской пропаганде», а Daily Telegraph провозгласила «нравственное банкротство» организации. Позже появились сообщения об увольнении по собственному желанию работников организации и прекращении финансирования со стороны доноров. Похоже, что небольшой по объему и далеко не самый принципиальный отчет оказался для крупной и уважаемой международной правозащитной организации настоящей репутационной катастрофой.
13 августа появилось сообщение, что Amnesty согласилась на внешнюю проверку опубликованного отчета с возможностью дальнейшего пересмотра с учетом позиций национальных представительств, в том числе украинского. Президент Amnesty Агнес Калламард больше не называет критиков «ботами и троллями», а организация больше не «настаивает на установленных фактах». Похоже, что центральный офис Amnesty признал свое поражение и переходит к минимизации потерь.
АРК с интересом следило за развитием ситуации, однако воздерживалось от комментариев, чтобы не становиться на сторону любой из сторон этого слишком ярко эмоционально окрашенного конфликта. Однако сейчас, когда страсти стихли, и конфликт, как представляется, идёт к завершению, эксперт Ассоциации, доцент Алексей Плотников, позволит себе некоторые наблюдения.
Начнём с одного принципиального утверждения: называть Amnesty International «путинскими агентами» пока причин не усматривается. Напротив, даже простой обзор публикаций организации по Украине и России показывает, что Amnesty последовательно и активно критикует репрессивный российский режим, требует осуждения российской агрессии, способствует расследованию преступлений оккупантов. Amnesty собирала доказательства преступных обстрелов гражданским агрессором, расправ над гражданскими в оккупации, была одной из первых глобальных правозащитных организаций, назвавшей преступлениями и требовавшей международного уголовного преследования виновных в бомбардировке театра в Мариуполе и пытках украинских пленных. Она же давила на правительства европейских стран в вопросе улучшения защиты украинских беженцев. Также Amnesty борется против преследований российских граждан, открыто протестующих против агрессии.
Надо сказать, что Amnesty критиковала Украину и раньше, например в связи с расстрелами протестующих на Майдане (тогдашняя критика была направлена против действий правительства Януковича), или по некоторым рутинным вопросам, таким как необходимость ратификации Стамбульской конвенции о борьбе с домашним насилием. В то же время, после начала полномасштабного вторжения 24 февраля 2022 г., Amnesty характеризует российскую агрессию как «катастрофу с правами человека», на что власти россии ответили блокировкой сайта организации.
На этом фоне не может не возникнуть вопроса, почему же Amnesty International вдруг опубликовала скандальный отчет с обвинениями украинской армии, и в чем вообще проблема с этим отчетом. Начнем с рассмотрения второго вопроса, и в процессе попытаемся найти ответ на первый.
Отчет, о котором идет речь, появился как своеобразный побочный продукт исследования Amnesty International россиийских военных преступлений. Как отмечает организация, между апрелем и июлем, эксперты Amnesty несколько недель исследовали российские удары в Харьковской области, на Донбассе и Николаевской области. Организация осмотрела места ударов, опросила тех, кто выжил, свидетелей и родственников жертв атак.
То есть специального исследования по вероятному нарушению международного гуманитарного права Украиной не проводилось вообще. Отчет отражает информацию, полученную в ходе изучения российских военных преступлений. И это его первый принципиальный недостаток. «Компиляция» отчетов такого уровня из фрагментов информации, полученной при составлении других отчетов, просто не допустима, и тем более на основании такой компиляции нельзя делать глобальные выводы.
Многие специалисты в Украине и за рубежом раскритиковали отчет Amnesty за отсутствие в нем понятной методологии. Но такой методологии было просто неоткуда взяться, ведь специальное исследование вообще не проводилось. Как пишет Уэйн Джордаш, управляющий партнер международной фундации Human Rights Compliance, «утверждая, что анализ базировался на показаниях свидетелей, обследованных местах ударов, выборе критериев и «анализе оружия», Amnesty ловко обходит любое реальное объяснение своей методологии, отказываясь предоставить хоть какие-нибудь значимые детали доказательств. Читателю остается догадываться о количестве опрошенных свидетелей или инспектированных мест ударов, критериях отбора свидетелей и мест, а также экспертов, якобы использованных для проведения анализа оружия».
Исполнительный директор Украинского Хельсинкского союза по правам человека Александр Павличенко указывает на однобокость представления ситуации, поскольку исследователи Amnesty «имели доступ только к контролируемой Украиной территории и они пытались, как они говорят, объективно собрать факты там, где им разрешали. Вместе с тем, им не разрешают заезжать ни в Крым, ни на иные неподконтрольные Украине территории. Они могут разве что использовать информацию, которая дозированно дается оккупантами с тех территорий, а это уже искажает реальность».
Отсутствие правильной методологии привело ко второму фундаментальному недостатку исследования Amnesty – при верных посылках, в нем сделан неверный вывод. В тексте доклада утверждается немало правильных вещей, с которыми нельзя не согласиться. Например, совершенно верно, что международное гуманитарное право требует от сторон конфликта избегать, насколько это возможно, размещения военных целей внутри или рядом с плотно заселенными районами и обязывает обеспечивать эвакуацию гражданских из зоны боевых действий и предупреждать об атаках, которые могут повлиять на гражданское население. В отчете также отмечается, что российские обстрелы производятся с использованием оружия неизбирательного действия, в том числе международно запрещенных кассетных боеприпасов, а размещение в населенном районе военных не оправдывает такие нарушения. Наконец, в отчете несколько парадоксальным образом указывается, что «международное гуманитарное право не содержит специального обязательства для сторон конфликта против размещения в школах, в которых не проходит обучение. Однако, воюющие обязаны избегать использования школ, расположенных рядом с домами…если только нет настоятельной военной необходимости».
Это все теоретически справедливые утверждения. Но для описанных Amnesty случаев, когда украинские военные якобы размещались на гражданских объектах, сама же Amnesty не проводит анализа того, можно ли «насколько это возможно» избежать размещения военных рядом с гражданскими, проводились ли мероприятия по эвакуации, и была ли «настоятельная военная необходимость» в именно таком размещении украинских сил. Без этого анализа делать вывод о нарушении не представляется возможным. И тем более нельзя заключить, что речь идет не об отдельных нарушениях (которых вряд ли можно полностью избежать любой стороне в любой вооруженной борьбе), а об общей тактике ведения боевых действий, прикрываясь гражданскими, не об единичных случаях, а о «модели поведения».
Вряд ли подобный глобальный вывод можно сделать на основании опроса незначительного количества свидетелей, упомянутых в отчете, а тем более в рамках проведения совершенно другого исследования. Так что заявление о том, что Вооруженные Силы Украины якобы используют размещение военных объектов рядом с гражданскими в качестве тактики ведения войны, не выдерживает никакой критики.
Не может не возникнуть вопроса: неужели эксперты Amnesty не осознавали все недостатки этого отчета? В это трудно поверить, ведь речь идет об одной из крупнейших и наиболее профессиональных правозащитных организаций в мире. Зачем же было публиковать явно плохо обоснованный отчет, которому не хватает понятной методологии, в котором делаются преждевременные выводы, собранные из отрывков других отчетов. Почему так откровенно проигнорирована позиция украинской стороны – начиная с отстранения от участия в подготовке отчета экспертов украинского офиса и заканчивая тем, что организация решила не ждать комментариев украинского Министерства Обороны, о которых же сама и попросила?
Мотивы Amnesty International так и остаются непонятными, и по ним можно только делать предположения, среди которых самое вероятное – это чрезмерное увлечение центрального офиса принципом нейтральности. Как написал в своем Твиттере министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба,не следует путать «фальшивую «нейтральность» с правдивостью». Известный украинский эксперт Максим Дворовой не зря иронизирует над «внеконтекстными супер-беспристрастными утверждениями» Amnesty, потому что история подготовки пресловутого отчета действительно вызывает впечатление, что международные правозащитники решили продемонстрировать, что следят за обеими сторонами конфликта в равной степени, и «как бы на всякий случай», обвинили Украину. Ради своего абстрактного понимания нейтральности они решили пожертвовать конкретным контекстом конфликта, отказавшись не только исследовать ситуацию на месте, но и вообще допустить украинцев, которые очевидно не могут быть нейтральными, до составления отчета.
Настоящая нейтральность, однако, как раз предполагает необходимость выслушать обе стороны, чтобы составить сбалансированное мнение. Стремление к «балансу» сыграло злую шутку с Amnesty International, приведя к созданию несбалансированного и некачественного исследовательского «продукта». Его появление привело к противоположному результату чем тот, что хотели авторы: вместо привлечения внимания к гипотетическим случаям нарушения правил войны, Amnesty получила репутационный кризис и падение доверия к своим выводам.
Несмотря на это, нам хочется верить, что Amnesty International сможет преодолеть этот кризис в собственных суждениях и кризис доверия к нему. В конце концов, речь идет об организации, приложившей неоценимые усилия к борьбе за права человека по всему миру и в Украине. В частности, Amnesty регулярно сообщает миру о нарушении прав человека в Крыму, преследовании крымских татар и украинцев оккупационными властями. Публикациями Amnesty пользуется и сама Украина в международных судах. Например, иск о расовой дискриминации в Крыму, поданный нашим государством в Международный Суд ООН, содержит ссылку на опубликованные Amnesty отчеты.
Без всякого сомнения, собранные Amnesty International материалы о российской агрессии и преступлениях в Украине могли бы быть очень полезны в той борьбе, которую Украина ведет на дипломатическом и правовом поле. Поэтому критикуя организацию, важно «вместе с водой не выплеснуть ребенка», не отказываться от огромных достижений из-за одной, хотя и грубой и очевидной ошибки.
Надеемся, что независимая проверка отчета Amnesty International будет способствовать объективному установлению реальных фактов по крайне плохо обоснованным обвинениям. Для Amnesty кризис может стать шансом пересмотреть свой подход к нейтральности так, чтобы в ситуации, когда одна сторона явно является агрессором, а другая – жертвой, не бросать гирь на чашу весов преступника.
Об этом сообщает информационный ресурс: Ассоциация реинтеграции Крыма