“Стоит ли европейцам платить убийством климата за реализацию Россией своих интересов?”
Именно таким вопросом задался Александр Ковтун в своём материале на информационном ресурсе “Международный курьер”.
Данный материал, с сохранением уникальности авторского текста вашему вниманию:
“Нашумевшее решение Дании разрешить прокладку газопровода “Северный поток-2” в своих водах только на первый взгляд упростило жизнь России. Но на самом деле проблем стало гораздо больше. Хотя бы потому, что Дания своим решением столкнула интересы не только определенных компаний, но и политические интересы России, Польши и Норвегии.
Говоря коротко, это решение Дании приводит к следующей непростой ситуации: во-первых, Дания разрешила строительство строительство “Северного потока-2” после того, как разрешила прокладку норвежского газопровода Baltic Pipe, который должен прокачивать газ из Норвегии в Польшу. Для Польши этот газопровод имеет значение в контексте ее стратегии отказа от российского топлива. Конечно, и Норвегия имеет свой интерес. Во-вторых, пересечение двух газопроводов ставит под угрозу экологическую ситуацию. Потому Польша и Норвегия попадают в достаточно щекотливую ситуацию.
Очевидной является мотивированность и Польши, и Норвегии противостоять России и политически. Усиление позиций России в Европе посредством газовой политики не выгодно ни одной из этих стран. Польско-российская борьба давно уже приобрела характер исторической. Отношения Норвегии и России также далеки от идеальных. Норвегия оказывается на пути России к Арктике, потому истории про кадыровский спецназ на Шпицбергене являются важным индикатором серьезных противоречий между странами.
Но, как уже отмечалось, кроме политических и экономических проблем, связанных с проектом “Северного потока-2”, есть и куда более важные – экологические. И прогнозы ООН, и многочисленные доклады экологов и, собственно, участившиеся климатические катастрофы говорят о том, что время, когда люди могли отмахнутся от деградации своей среды обитания манипулятивным понятием “изменения климата” давно минули.
И в настолько шатком положении любой следующий удар по экологии не просто усугубляет ситуацию, а буквально приближает катастрофу. Даже мысля исключительно в духе политической рациональности, Польша и Норвегия невольно взяли на себя ответственность за экологические риски, связанные “Северным потоком-2”. Потому, они никак не могут проигнорировать и гражданское общество, все более ориентированное на защиту климата.
И тут следует говорить не только о глобальном климатическом активизме, но и о внутреннем давлении. Особенно это относится к Польше, которая сталкивается с проблемой своих угольных шахт, ТЭС и недовольством Евросоюза по этому поводу. То есть, обе страны сталкиваются с необходимостью консолидированного давления на Газпром. Эффективным рычагом такого давления есть Конвенция об оценке воздействия на окружающую среду в трансграничном контексте (сокр. Конвенция Эспо) — международное соглашение, инициированное Европейской экономической комиссией ООН, подписанное в Эспоо (Финляндия) в 1991 году. Среди подписантов конвенции есть и Россия. Таким образом, именно эта конвенция может быть основанием для прекращения и недопущения работ по прокладке газопровода, потенциально опасного и для окружающей среды, и для политических интересов Европы.
Не следует забывать, что серьезные риски есть и для Дании. Например, в сфере отношений с центральными странами ЕС. В первую очередь речь идет о Франции, которая с большим трудом пытается сберечь свой имидж главного европейского борца за климат. После решения США выйти из Парижского соглашения по климату, Франция будет вынуждена радикализировать свою экологическую политику. Потому Дания может серьезно рисковать отношениями с этой страной, в связи с экологическими угрозами от российского газового проекта. Кроме этого, нельзя списывать со счетов и Германию, которая под давлением внутреннего экологического активизма вынуждена перестраивать свою экономику.
Собственно, вопрос остается открытым: стоит ли европейцам платить убийством климата за реализацию Россией своих интересов? И вопрос этот, отнюдь, не риторический…” – резюмирует автор.