Как известно, 8 октября на мосту, построенном агрессорами в оккупированный Крым, произошел взрыв, в результате которого уничтожены три секции автодорожного полотна и существенно повреждено железнодорожное. До сих пор неизвестно, кто стоит за этим взрывом. По российской версии, взрыв был якобы организован Главным управлением разведки Министерства обороны Украины. Украинские военные данную версию опровергают. Представитель Офиса Президента Украины Михаил Подоляк заявил, что за взрывом могло стоять российские военные разведчики, и его целью было «подставить своих коллег» из ФСБ. Оставим другим заниматься фактчекингом этих версий, рассмотрим этот взрыв как якобы «основание и оправдание» для дальнейших ракетных атак против украинской гражданской инфраструктуры.
Немедленно после взрыва, в российских властных структурах прозвучали призывы к «адекватному ответу». Опять же, не будем углубляться в военную аналитику и выяснять, были ли массированы ракетные обстрелы украинских городов «ответом» на повреждение Крымского моста, или заранее спланированной акцией, только привязавшейся к «удобному поводу». Предположим, что действия россии – только якобы «ответ на этот взрыв». Как следует квалифицировать в таком случае действия рф, и что стоит за «оправданием» ударов агрессора по городам и гражданской инфраструктуре так называемой «местью»? Ситуацию исследовал юрист-международник Алексей Плотников.
С точки зрения международного гуманитарного права, на войне, или, говоря строго юридическим языком «вооруженном конфликте», все лица и все объекты делятся на те, которые могут быть целями нападения и те, которые не должны становиться такими целями. Так, согласно статье 52 Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям, гражданские объекты не должны являться объектом нападения, которые должны строго ограничиваться военными объектами. Военные объекты ограничиваются теми объектами, которые в силу своего характера, расположения, назначения или использования вносят эффективный вклад в военные действия и полное или частичное разрушение, захват или нейтрализация которых при существующих в данный момент обстоятельствах дает явное военное преимущество.
Хотя государство-агрессор и безуспешно пыталось выйти из Протокола еще в 2019 году, разделение объектов на военные и гражданские также соответствует фундаментальному обычному принципу различения, отраженного в Гаагской конвенции 1907 года, Женевских конвенциях I и IV 1949 года и других международных договорах, обязательных для рф. Это также подтверждено в статье 2(1) Протокола III 1980 года к Конвенции об определенных видах обычного оружия, в Каирской декларации прав человека и в Гаагском заявлении о соблюдении гуманитарных принципов.
В международном гуманитарном праве отсутствует конкретный перечень объектов, которые могут считаться законными военными целями, и это должно определяться индивидуально в зависимости от каждого случая. В то же время существуют писаные и обычные правила относительно того, какие объекты, как правило, могут или не могут считаться законными целями.
Так, школы, больницы, церкви, как правило, не могут считаться законными целями, если только не доказано, что они используются противником для ведения боевых действий. И наоборот, такие объекты как дорожная инфраструктура, мосты, железные дороги, используемые для перевозки войск, как правило, могут быть объектами нападения, если только такое нападение явно не направлено именно против гражданских, находящихся на этих объектах. Например, в докладе прокурора Международного трибунала по бывшей Югославии в 2000 году отмечается, что удар по мосту, на котором в этот момент случайно оказался пассажирский поезд, о котором оператор оружия не знал и не мог знать, не нарушал никаких международно-правовых запретов, поскольку железнодорожный мост сам по себе считается законной военной целью. Как пишут по поводу атаки на Крымский мост современные авторы, «то, что мосты иногда квалифицируются как законные военные цели по международному гуманитарному праву самоочевидно». Вопрос в том, когда именно так происходит.
Рассмотрим под этим углом зрения Крымский мост. Его стратегическое значение очевидно, ведь он служит основным путем снабжения и пополнения всей группировки российских войск, оккупирующих юг Украины. Таким образом, его можно рассматривать как военную коммуникацию. Тот факт, что он используется для передвижения гражданских лиц и грузов, не отменяет его военного значения. Также его следует квалифицировать как военный объект исходя из его расположения, которое позволяет российским подкреплениям прибывать на оккупированный материк через Крым без риска попасть под удар. Поэтому уничтожение Крымского моста имеет значение для военных операций и позволяет Украине как стороне конфликта достичь непосредственного военного преимущества.
Возникает, однако, другой вопрос: если считать, что это именно Украина нанесла удар по Крымскому мосту, то был ли при этом соблюден принцип пропорциональности? Этот принцип закреплен, например, в статье 51 Дополнительного протокола I и запрещает совершать «нападение, которое, как можно ожидать, попутно повлечет за собой потери жизни среди гражданского населения, ранения гражданских лиц и ущерб гражданским объектам, или то и другое вместе, которые были бы чрезмерны по отношению к конкретному и непосредственному военному преимуществу, которое предполагается таким образом получить». То есть, гибель и ранения гражданских лиц и вред гражданским объектам, так называемый «сопутствующий ущерб», допустимы, если они действительно сопутствуют, то есть атака на гражданских не планировалась как таковая, и если этот вред существенно меньше полученного преимущества.
С этой точки зрения атака на Крымский мост выглядит вполне пропорциональной. Повреждение самого моста не может считаться ущербом гражданскому объекту, поскольку мост, как было сказано выше, представляет собой законную военную цель. Якобы гибель трех гражданских лиц, о которой заявила российская сторона, это печальное, но оправданное последствие их возможного пребывания на законной военной цели. Очевидно, что ни некие конкретные гражданские лица, ни гражданское население в целом не было целью нападения, которой выступал сам мост.
Соответственно, возможная случайная гибель представляет собой допустимый сопутствующий ущерб, наряду с которым достигается существенное и конкретное стратегическое военное преимущество в виде прекращения поставок и пополнения большой группировки войск. Достигнутое преимущество явно превышает сопутствующий вред, поэтому возможное нападение на Крымский мост следует считать соответствующим принципу пропорциональности.
Рассмотрим с учетом этих соображений нападения на гражданские объекты в Украине с применением ракетного вооружения и дронов 10 и 11 октября 2022 года. АРК уже писала о международно-правовой квалификации ракетных атак против украинских городов как международных преступлений и актов терроризма, поэтому лишь коротко напомним, что невыборочные обстрелы гражданских поселений, даже если в них находятся отдельные военные объекты, нарушает принципы международного гуманитарного права. Однако, как быть если обстрел ведется якобы «высокоточным оружием» и направлен против конкретных объектов гражданской инфраструктуры?
Ответ на этот вопрос корректнее всего давать для каждого конкретного случая, однако имеющаяся информация все же позволяет сделать определенные выводы. Все или большинство известных целей нападения были исключительно гражданскими объектами. Например, очевидно полное отсутствие военного значения у пешеходного моста либо жилых домов в Киеве, поэтому нападение на него явно следует рассматривать как атаку на гражданский объект в нарушение предписаний международного гуманитарного права. И если Крымский мост – это очевидная военная цель, в то время как объекты критической гражданской инфраструктуры используются именно для нужд гражданского населения.
Напомним, что Резолюция 2573 (2021), принятая Советом Безопасности ООН 27 апреля 2021 года, решительно осуждает нападения в ситуациях вооруженных конфликтов, направленные против гражданских лиц как таковых и других охраняемых лиц либо гражданских объектов, а также неизбирательные или несоразмерные нападения, в результате которых гражданское население лишается объектов, необходимых для его выживания, как грубое нарушение международного гуманитарного права, сожалеет о долгосрочных гуманитарных последствиях таких нападений для гражданского населения и требует, чтобы все стороны в вооруженном конфликте немедленно положить конец такой практике.
Совет Безопасности ООН в Резолюции 2573 (2021) потребовал, чтобы все стороны в вооруженных конфликтах полностью соблюдали свои обязательства по международному гуманитарному праву, в том числе в отношении проведения различия, с одной стороны, между гражданским населением, гражданскими объектами и всеми другими лицами и объектами, которым предоставляется защита, а с другой стороны, с комбатантами и военными объектами, запрещая неизбирательные и несоразмерные нападения, принимая все возможные меры предосторожности при планировании, принятии решений и проведении нападений, чтобы избежать и в любом случае минимизировать ущерб гражданским лицам и гражданским объектам, и принимая все возможные меры предосторожности для защиты гражданского населения и гражданских объектов, находящихся под их контролем, от последствий нападений. Совет Безопасности также призвал в этой Резолюции все стороны в вооруженном конфликте защищать гражданскую инфраструктуру, имеющую решающее значение для доставки гуманитарной помощи, в том числе для предоставления основных услуг.
Когда началась широкомасштабная российская агрессия, президент Международного Комитета Красного Креста (МККК) Петер Маурер 24 февраля 2022 года подчеркнул, что гражданские лица и критическая инфраструктура, такая как энергосистемы в Украине, должны быть защищены от атак в соответствии с правилами войны. «Основная инфраструктура должна быть сохранена, включая системы водоснабжения, газоснабжения и электроснабжения, которые, например, обеспечивают жилые дома, школы и медицинские учреждения жизненно важными источниками воды и электричества. Атаки, осуществляемые с использованием новых технологий и киберсредств, также должны соответствовать международному гуманитарному праву», добавил он.
Позже МККК дополнительно заявил в отношении продолжающейся российской агрессии, что в соответствии с международным гуманитарным правом воздействие боевых действий на гражданское население и гражданскую инфраструктуру должно учитываться во всех военных операциях. Должны быть приняты все возможные меры для защиты и сохранения жизни гражданских лиц и жизненно важной инфраструктуры, такой как медицинские учреждения, жилье, электростанции и так далее. В мае 2022 года, выступая в Совете Безопасности ООН по поводу агрессии России, генеральный директор МККК Роберт Мардини еще раз добавил, что Красный Крест еще раз призывает стороны вооруженных конфликтов избегать применения тяжелого взрывного оружия в населенных пунктах в связи с высокой риска неизбирательного воздействия, принять с этой целью превентивные и смягчающие меры на всех уровнях, усилить защиту гражданских лиц и способствовать соблюдению гуманитарного права.
Можно выделить, по меньшей мере, один аспект, который делает ракетные обстрелы украинской критической инфраструктуры преступлением в любом случае. Этот аспект вытекает из собственного понимания цели атак, которое российский руководитель продемонстрировал достаточно откровенно. В обращении к российскому Совбезу 10 октября диктатор заявил, что ракетные атаки – это «жесткий ответ» на взрыв на Крымском мосту, и что они были нанесены по предложению минобороны и согласованы с генштабом россии. Итак, речь идет не о политической риторике, а именно о военном планировании государства-агрессора, которое базировалось на якобы «необходимости» дать «жесткий ответ».
С точки зрения международного гуманитарного права это выглядит как репрессалия против гражданского населения, или даже как коллективное наказание. Статья 51(6) Дополнительного протокола I запрещает «нападения на гражданское население или на отдельных гражданских лиц в порядке репрессалий». Под репрессалиями в данном случае подразумевается нападение на гражданское население противной стороны как месть за ее действия. Эта норма является обычной в международном гуманитарном праве, что подтвердил Международный суд ООН в Консультативном заключении по поводу правомерности применения ядерного оружия.
То же справедливо для коллективных наказаний, запрещенных по статье 75 I Дополнительного протокола к Женевским конвенциям; и также этот запрет является частью обычного международного гуманитарного права. Нападение или даже ограничения для гражданского населения вполне могут рассматриваться как коллективное наказание, о чем заявил профильный специальный докладчик ООН. На то же указывают авторы комментария к Женевским конвенциям 1987 года, по мнению которых: «концепцию коллективного наказания следует понимать в самом широком смысле: она покрывает не только юридические приговоры , но санкции и преследование любого характера».
Поэтому путинское заявление о «жестком ответе» следует рассматривать как явку с повинной. Он сам признался, что эти нападения не преследовали военную цель, а были формой «мести», оказавшейся направленной на гражданские объекты и гражданское население. Такая «месть» попадает под определение военных преступлений по Римскому уставу Международного уголовного суда, а именно статьям:
- незаконное, бессмысленное и крупномасштабное уничтожение и присвоение имущества, не вызванное военной необходимостью, статья 8(2)(а)(iv);
- умышленные нападения на гражданское население как таковое или отдельных гражданских лиц, не принимающих непосредственного участия в военных действиях, статья 8(2)(b)(i);
- умышленные нападения на гражданские объекты, т.е. объекты, которые не являются военными целями, статья 8(2)(b)(ii);
- нападение на незащищенные и не являющиеся военными целями города, деревни, жилища или здания или их обстрел с применением каких бы то ни было средств, статья 8(2)(b)(v) [24].
- Прокурор Международного уголовного суда уже заявил, что сотрудники его Офиса были непосредственными свидетелями обстрела Киева 10-11 октября, и что «международное право обеспечит наказание виновных и всех тех, кто с помощью оружия и ракет способен напугать самых уязвимых» [25]. И такую ответственность должны понести все виновные – от российского диктатора до каждого непосредственного исполнителя ракетных обстрелов.
Об этом сообщает информационный ресурс: Ассоциация реинтеграции Крыма